В случае убийства кричите «А»

– Это он так разозлился на меня? – спросил я, выходя из каюты с детективным чемоданчиком в руке.

– Да. Но не обращайте внимания, он всегда не в духе.

Я двинулся за провожатым. В коридоре царила тишина.

– А как все отреагировали на случившееся?

– Шок, конечно, – ответил Бочёнкин, остановившись у двери каюты под номером 1 и доставая ключи.

– Кроме убийцы, конечно же.

Бочёнкин на пару секунд завис над обработкой информации, кивнул и открыл дверь.

Каюта эта находилась в самом начале коридора, у входа на палубу. Я вошёл и увидел такую картину: туловище на кровати, ноги на полу, руки раскинуты в преддверии объятий. Всё именно так, как сообщили по телефону. Одет в пижаму и трусы-семейники. Седые волосы – с рыжцой – зачёсаны назад, справа совсем сбиты. Правое полушарие разбежалось по каюте. Брызги на стенах, про кровать вообще молчу. Интерьер каюты идентичен моей, вплоть до висящего на вешалке халата. Костюм убитого – пиджак и брюки – покоился на стоящем у окна стуле: пиджак на спинке, брюки на сиденье. Всё выглажено. В пиджаке нашёл паспорт. Кирилл Андреевич Шифер. 11.11.1951. Русский. Женат не был. Детей не имеет. На тумбочке лежали ключи от каюты и телефон – заблокирован. В самом ящике были кошелёк и пузырёк с таблетками. Кошелёк полнился визитками, банковскими картами и наличными в сумме 39 000 рублей. Также в ящике обнаружил беруши с сантиметровым слоем серы.

– Это за счёт заведения, – сказал Бочёнкин, указывая на беруши. – У нас по вечерам концерты.

Открыл дверцу тумбочки. Пусто. Сама дверца была обляпана разноцветными окаменевшими жвачками. Видимо тоже за счёт заведения.

– У него есть родственники?

Бочёнкин пожал плечами. Он стоял у двери и наблюдал за моим осмотром.

Вот она клешня. От четырёх обрубков осталась только половина первой фаланги. В 10 см лежит пистолет.

– Я надеюсь, вы ничего здесь не трогали?

– Я же не дурак.

Хм.

– Хм, особая модель, редчайшая, – держа пистолет в перчатках. – Nedotroga. Я такой видел только раз у знакомого коллекционера.

– А что в нём такого особенного? – робко выговаривая у двери.

– У него очень тугой спусковой крючок. Чтобы выстрелить, нужно приложить на спусковой крючок силу в 60 кг.

– Хм, а зачем?

Посмотрел магазин – не хватает одного патрона.

– Что зачем?

– Э, зачем нужен такой тугой спусковой крючок?

– Не знаю. У богатых свои причуды. Может, хотят иметь пистолет, а стрелять боятся… если только в экстренной ситуации, когда адреналин сил подбавит.

Я открыл свой чемоданчик, достал пудру, помазок и принялся за поиски отпечатков пальцев на оружии. Да, я – ретро-детектив.

– Вы видели у него пистолет?

– Нет.

– Угу… Расскажите, как давно вы в море?

– Второй день.

– Откуда направляетесь? И куда?

– Из пункта А в пункт Б.

– С какой целью?

– Это наш обычный маршрут. Так всегда и плаваем. Туда и обратно.

– Как набирали пассажиров?

– У нас этим один человек занимается.

– Угу… Кто?

– Глеб. Ручкин. Он у нас и певец, и официант, за дополнительную плату и в каюте убирается. Вот и зазывала тоже.

– Угу, а об убитом что скажете?

Пожал плечами.

– Вежливый пожилой человек. Всегда здоровался. Всегда «спасибо» в столовой официанту.

– Он с кем-то общался за это время?

– Э, да он со всеми понемногу пытался поговорить. Ради знакомства.

– С вами говорил?

– Так, подходил. О погоде разговаривали.

– А с другими?

– Не знаю… Да вроде также, ни о чём серьёзном.

– Угу, а теперь подробно расскажите об убийстве.

– Э-э, я сначала сидел в столовой, а потом ушёл на палубу…

– Одни были в столовой?

– Нет, там пели Ручкин и Семён… Николаев – он на гитаре играет. У нас сцена в столовой прямо перед столиками. Потом ещё Пузо был…

– ?

– А, это наш повар, – усмехаясь. – По-правильному нужно говорить Пузо. Он француз. Жерар Пузо. Но мы его Пузо называем… Вот он тоже там был. Он всегда во время выступлений стоит у двери и смотрит. Обожает их.

– И всё?

– Нет, ещё пассажир один был, бывший военный. Суворов – фамилия.

– Всё?

– Да.

– Угу… значит, вы, Суворов, Пузо… Николаев… и…

– Ручкин. Глеб Глебович.

– Угу. А времени сколько было?

– Полдевятого.

– Угу. Вы, значит, не поклонник музыки?

– Почему?

– Раз ушли.

– А, просто захотелось прогуляться.

– Вовремя… Вы говорите, говорите. Что дальше было?

– Э-э, я вышел на палубу, постоял у бортика, где-то минуту…

– Угу.

– Потом пошёл обратно. И вот когда я был прямо у двери, вот этой… – показывая на дверь.

– Угу.

– Я услышал выстрел!

– Угу. А когда случился выстрел, вы где именно были у двери?.. С какой стороны от неё? – Бочёнкин напряг брови. – Вы стояли в коридоре или здесь, в каюте? – Я лукаво посмотрел на Бочёнкина. – Хе-хе!

– А-а! Вы об этом… хы… в коридоре, конечно же.

– Угу, а дальше?

– Дальше? Дальше я постучал в дверь, начал звать, чтобы открыли. Но мне никто не ответил, и тогда я открыл своим ключом, и вошёл.

– И?

– И-и… только один труп!

– Угу.

– Больше никого!

– Угу! – вставая. – Как это ни банально, но отпечатков нет.

Бочёнкин сочувствующе кивнул.

– А свет? – сказал я, указав пальцем на люстру. – Он был включён?

– Э, нет, я включил.

– Угу… Так-так-так, а на палубе с вами кто-то был?

– Нет.