В смертельной опасности

В левой руке он держал ключи с брелоком. В правой — тесак. Стрелять не хотелось. Если разворошить это осиное гнездо, то его могут убить, вышибить ему мозги вместе с драгоценными воспоминаниями. Вадим не собирался давать врагам такую возможность. Он слишком дорожил своей памятью.

Поднявшись по каменным ступеням, он подал Ксюше знак остановиться и прислушался. Сквозь окна в дом проникал червонный вечерний свет, придавая происходящему оттенок нереальности. В доме царила мертвенная тишина, нарушаемая лишь далекими звуками работающего телевизора. Передавали новости. Женский и мужской голоса поочередно тараторили свои скороговорки.

Призывно махнув рукой, Вадим двинулся дальше. Они пересекли просторный холл и повернули к двери, по обе стороны от которой стояли рыцарские доспехи с опущенными забралами.

«Лиля бы испугалась», — подумал Вадим и стиснул зубы. Лилю ничто уже не могло напугать. Самое страшное с ней уже произошло.

Вадим приблизился к двери осторожными, бесшумными шагами. Ксюша держалась в полутора метрах позади, стараясь подражать его движениям. Он отстраненно отметил про себя, что в опасных передрягах на нее можно положиться. Во всем остальном — нет.

В правом верхнем углу двери горел крохотный красный огонек, похожий на глаз злобного призрака. Неужели дверь поставлена на сигнализацию?

Вадим указал на огонек Ксюше. Поманив его, она прошептала ему на ухо:

— Когда дверь открывается, у охранников включается камера.

— Где? — так же тихо спросил он.

— Наверху и в сторожке у ворот.

Это означало, что в распоряжении беглецов будут считанные секунды.

Вадим посмотрел сквозь стекло на бордовый «Порше», стоящий возле ступеней.

— Машина Леонида, — шепнула Ксюша. — Ключи всегда воткнуты. Он их не вынимает.

— Приготовься, — предупредил Вадим. — Ты должна запрыгнуть в тачку очень быстро. Быстрее быстрого.

— Я справлюсь.

— Тогда с богом.

Зачем он это сказал? Разве боги позволяют убивать маленьких девочек?

Глава тринадцатая. Земля — воздух

1

Вадим повернул дверную ручку, собираясь сбежать по лестнице к «Порше». В ноздри ударил запах зелени и цветов. Из-за пьедестала с возлежащим львом выглянул мужчина. Поверх его черной рубашки с белыми пуговицами желтела сбруя наплечной кобуры.

Он не удивился и не испугался. Его лицо и поза не изменились. Только рука потянулась к рукоятке пистолета.

Вадим бросил в него тесак.

Он никогда прежде не метал ножи. Это было инстинктивное, спонтанное движение. Догадываясь, что бросок не окажется смертельным, Вадим тут же последовал за своим тесаком.

К прыжку он тоже не готовился заранее. Просто сделал два размашистых шага, оттолкнулся от гранита и взмыл в воздух.

Уже находясь в воздухе, он подумал, что, пожалуй, подпрыгнул слишком высоко. Чтобы успеть, нужно было сделать траекторию полета более пологой.

В полете Вадим видел, как тесак ударился плашмя о лицо противника. Он даже не оставил пореза на коже, однако позволил выиграть те самые доли секунды, которых так не хватало. Охранник уже держал пистолет в поднятой руке, но, вместо того, чтобы выстрелить, мотнул головой, машинально попытавшись уклониться от летящего в него предмета.

А в следующее мгновение за тесаком последовал Вадим.

Одна его подошва угодила противнику в лоб, а вторая впечаталась в грудь. Конечно же, это не имело ничего общего с прыжками каратистов и прочих мастеров восточных единоборств. Вадим ничего в этом не смыслил и действовал по наитию.

Сила инерции и масса семидесяти пяти килограммового тела проделали всё, что требовалось. Сбитый с ног охранник рухнул на землю, бестолково пальнув в воздух. Перелетевший через него Вадим кувыркнулся через голову в обратную сторону.

Преимущество снова оказалось на его стороне. Он был изначально нацелен на убийство, тогда как охранник выполнял заученные, рефлекторные действия. Вадимом руководила жажда мести, а его противник не успел понять, что борьба идет не на жизнь, а на смерть.

Когда он сообразил, что происходит, было поздно.

Вадим сидел на нем верхом, выламывая пальцы, сжимавшие пистолет. Точнее говоря, охранник теперь уже просто держался за оружие, хватался за рукоять, как за спасительную соломинку.

Указательный палец хрустнул, успев, правда, надавить на спусковой крючок. Пуля унеслась в закатное небо, имитируя полет миниатюрной ракеты, запущенной к звездам, которых пока что не было видно.

Перехватывать пистолет для стрельбы не было времени. Сжав металл покрепче, Вадим принялся вколачивать его в орущий рот врага, в его зубы, переносицу и глазницы. Ему было совершенно не жаль человека, которого он убивал. Вся его жалость принадлежала маленькой девочке, которую он не уберег.

Прикончив охранника или, по крайней мере, превратив его физиономию и череп в кровавое месиво, Вадим побежал к машине. Пистолет он не выпустил из рук, да еще и тесак прихватил на всякий случай.

Отовсюду звучали встревоженные выстрелом голоса. Охраны в этом доме было более чем достаточно.