В смертельном бою. Воспоминания командира противотанкового расчета. 1941-1945

Русские ответили огнем танков и тяжелых минометов, и снаряды стали рваться на гребне склона позади нас. Во время перестрелки артиллерист другого ПТО нашей роты был убит осколками снаряда.

Я тщательно настроил прицел и навел наше орудие на удаленную цель. Снова мы оказались в ситуации, когда минуты решали вопрос жизни и смерти на поле боя. Если бы вражеские танки обнаружили нашу позицию и оказались быстрее и искуснее нас, мы наверняка нашли бы свою могилу здесь, на этом склоне холма.

Прижавшись воспаленным глазом к резиновому кольцу оптического прицела, я привел в действие спусковой механизм и проследил взглядом за траекторией нашего снаряда, затаив дыхание, когда он пропал из виду на фоне маленькой черной цели в отдалении. Экипаж высыпал из бронемашины. Значит, наш выстрел попал в цель и вывел танк из строя.

Батарея 105-миллиметровых орудий нашей дивизии немедленно открыла огонь, и через несколько минут все занятое русскими поле было окутано плотным слоем пыли и дыма. Мы продолжали стрелять в это облако осколочными снарядами. Советские позиции, которые в ином случае послужили бы плацдармом для контратаки на наши только что созданные позиции, исчезли в шквале артиллерийского огня.

Опустилась спасительная темнота, окутав и друга и врага и положив конец артиллерийской перестрелке. Ночью взвод разведки захватил несколько пленных, которые сообщили о готовящейся на следующий день атаке.

Прилетел пронизывающий ледяной ветер с востока. Мы лежали в окопе рядом с нашей пушкой, тесно прижавшись друг к другу, молясь, чтобы не пошел дождь или снег. Мы провели ночь в замерзшей степи возле Феодосии, укрывшись плащ-палатками и закутавшись в скудные остатки запасной одежды.

Утро принесло мало облегчения, потому что солнце лишь эпизодически проглядывало сквозь серые облака, даря нам слишком мало тепла. К полудню своим ПТО мы обеспечивали прикрытие наших пехотных частей, продвигавшихся на Феодосию. Перед нами лежало открытое поле. По сухой степи пехота безостановочно двигалась к морю, и отсюда солдаты казались маленькими точками, исчезающими за горизонтом.

В первые часы наступления гавань подверглась бомбежкам наших «штук», и мы могли различить горящие дома, склады, нефтяные цистерны и заводские территории на подходах к Сарыголу. А над гаванью Феодосии в чистом зимнем небе висело тяжелое черное облако дыма.

Вдруг с позиций в нашем тылу послышались звуки перестрелки. Одна из машин, приданных к ПТО, стоявшая в ложбине примерно в 100 метрах позади позиций, появилась перед нами, преследуемая беспорядочной винтовочной и пулеметной стрельбой.

Мы развернули орудие в тыл, не видя врага. Доехав до нас, водитель Фер вывалился из кабины и крикнул:

— Русские сзади, они захватили сборный пункт!

Он рассказал, что сумел расслышать шум тревоги, поднятой в штабе полка. Он ничего не знал о судьбе второго шофера, хотя и видел, как тот тоже прыгал в кабину своей машины на виду у приближавшихся русских. Фер предположил, что в грузовик попал снаряд. Позднее мы отыскали этот грузовик и нашли водителя, который лежал на рулевом колесе, убитый единственным выстрелом в голову.

Наконец нападавшие высыпали из ложбины. По меньшей мере сто русских с громкими криками «Ура!» устремились к нашему орудийному расчету из семи человек и одному пулеметному гнезду. Винтовочные выстрелы ударяли по борту автомашины и рикошетили от края орудийного щита. Ганс схватил пулемет. Поставив свой пулемет поперек прицепа для боеприпасов, он дал длинную очередь. Первый осколочный снаряд нашей пушки попал в грудь высокому русскому, и его отсеченный торс отскочил от земли. Сквозь грохот оружия крики «Ура!» стали слышаться тише, перед нами росла груда тел в форме цвета хаки. Несмотря на наше яростное сопротивление, они продолжали идти вперед под прикрытием автоматного и винтовочного огня, точно рой насекомых, не желающих повернуть назад.

Сквозь увеличивающую оптику прицела советские солдаты выглядели большими и ужасными, вспышки очередей из дул их автоматов заполняли весь прицел. Я стал наводить прицел на вражеских солдат по очереди. Те, кто были ближе всего к нам, вскоре лежали неподвижно, но из ложбины продолжали появляться новые призраки.

Вдруг наш пулемет заклинило. Под градом винтовочных пуль наши подносчики боеприпасов выхватывали новые снаряды из зарядных ящиков, а заряжающие, обливаясь потом, несмотря на холод, продолжали один за другим загонять снаряды в горячий казенник нашей пушки.