В смертельном трансе. Роман

Сент-Крой была прямо перед нами — значит, дальше ему некуда ехать. Он, значит, и направлялся к реке. Очень разумно. Сент-Крой — национальный речной заповедник, застройка здесь практически запрещена. Эти места законсервированы — охрана природы, и берега совершенно пусты, изредка встретишь хижину, построенную полсотни лет назад или больше. Так что безлюдная полоса вдоль Сент-Крой — почти идеальное место для тайного сборища «драконов», для торжества в честь затмения Луны; в этих густых лесах их никто не заметит.

Мои предчувствия немедля подтвердились.

— Алекс, он поворачивает на грунтовую дорогу, — сказала Тони. — Идти за ним не могу, он меня заметит, так что я еду прямо.

Впереди, на поле, поднялось облако пыли. Тайлер. Я не видел его машину, но тянущийся за ней темный шлейф поднимался высоко. «Хонда» проскочила поперечную дорогу — я увидел на обочине почтовый ящик. Значит, это не общественная, а частная дорога, и она, должно быть, ведет к лесному домику.

— Алекс, я свернула на следующую дорогу, я у большого дуба, — сообщила Тони.

— Оставайся там.

В зеркале заднего вида возникло пятнышко: за мной двигался автомобиль. Еще один «дракон» или нас обложили и преследуют? Но кто? Полиция? При этой мысли сердце у меня трепыхнулось, но скоро автомобиль исчез. Я сбавил скорость, оглянулся — с поля поднялось облако пыли. Хорошо — значит, еще один «дракон» рулит туда. Мы не ошиблись: это, должно быть, общий сбор.

Впереди показался здоровенный дуб и белая машина Тони. Она стояла за деревом, нацелив объектив — очень длинный — на дорогу, по которой пылил Тайлер. Я подъехал к ней вплотную.

— Видишь что-нибудь? — спросил я, выбираясь из машины.

— Похоже, они оставляют машины вон у тех деревьев, — сказала она, не отрываясь от объектива. — По крайней мере, там перестает пылить.

Я вгляделся — за полем исчерна-зеленая полоса деревьев. Вполне подходящее место для парковки.

— Там по-настоящему крутой обрыв к реке, — сказал я.

Я как-то был с компанией на висконсинской стороне Сент-Крой. Мы парковались наверху, а потом грохотали вниз по отвесу к хижине. Так что Тайлер и его приятели-«драконы» оставляют машины здесь, а потом спускаются к своей черной нирване.

У меня внезапно заколотилось в висках, в глазах зарябило. Я прислонился к машине Тони, взялся за лоб. Черт побери. Закрыл глаза. Что это — начало ужасной мигрени? Предчувствие того, что должно случиться?

— Алекс, может быть, лучше прерваться? Мы можем…

Нет, нельзя останавливаться, нельзя уходить. Мы прорвались слишком далеко. Надо идти до конца. Я помотал головой, отбиваясь от страха и боли, открыл глаза.

Тони повернулась ко мне и сказала:

— Так что мы делаем? Пробираемся вниз?

— Ага. Я думаю, проедем по этой дороге, потом проберемся туда — наверное, пешком.

Вот что мы сделаем, думал я, глядя на проселок за спиной у Тони. Проедем до упора, повернем налево. Там должно быть место, где можно оставить машину. Потом — к деревьям. Мысленно я уже видел это место — там нас ждет беда. Я знал, что не надо туда идти, не надо зарываться — лучше повернуть назад. Но я не мог остановить неизбежное, и главное, здесь было много, слишком много того, что нам следовало узнать.

ГЛАВА 17

Мы оставили мою машину на дороге, у кукурузного поля, сели в машину Тони и двинули к реке. Проселок был ухабист и становился все 'yже и 'yже. Показалась фермерская усадьба, окруженная огромными дубами и соснами. Красивый белый дом — конечно же, обшитый досками. Красивый амбар — конечно же, красный. И сверкающее алюминиевое силосохранилище. Процветающее хозяйство: зеленый чистый двор, не видно ни мусора, ни битых, брошенных автомобилей.

— Приехали? — спросила Тони, когда дорога стала совсем узкой.

— Ты езжай, езжай, — сказал я.

Мы проехали мимо дома — залаяла собака, побежала следом. Женщина вешала на веревку простыни. Обернулась. Я помахал ей. Она кивнула.

Когда уже казалось, что дорога упирается в стену сирени, обнаружился просвет. Узкая колея шла дальше — возможно, к жилью у реки. Тони зарулила туда, и дорога повела нас вниз, опять через кукурузные поля, вдоль каких-то старых изгородей, к стене деревьев. Там должен быть обрыв, подумал я.

Так и оказалось. На опушке проселок взял влево и пошел через густой лес, к небольшой поляне — месту для парковки, — и затем направо, к небольшому навесу, от которого уходила вниз узкая рельсовая колея.

— Обрыв слишком крут для дороги, — сказал я. — Поэтому хозяева хижин обзаводятся рельсовыми тележками.

— Выглядит романтично.

Я кивнул. Наверное. Маленькие домики и маленькие вагонетки. Мы миновали еще две или три такие штуки, и дорога закончилась круглой поляной. Место для разворота. Отсюда придется топать ножками. Тони остановила машину, мы вышли.

Я показал на электрические провода, уходящие в лес.

— Они приведут нас куда надо. Тайлер, скорее всего, оставил машину на следующей поляне.