В снегах

Они шли вдоль речки. Воды в ней стало еще больше, чем утром, и течение убыстрилось. Бескрайние поля и горы вдали были покрыты снегом, смягчавшим очертания и приглушавшим краски.

Тадао нес снегоступы на плече. Когда показалась водяная мельница, ему стало вдруг очень весело.

— Сколько сегодня наловим, а? — спросил он.

— Сколько наловим — все наши.

— Хорошо бы побольше, да, дедушка?

— Хорошо бы.

— Интересно, как там твои силки?

— Их все снегом засыпало.

— Ну и что, они же все равно целы.

— Дай бог, — сказал дедушка. — Хорошо, что я их по норам расставил.

— Ага.

Они прошли по бревенчатому мостику через речку мимо водяной мельницы. Колесо не работало, с водоспуска свисали длинные сосульки. Тадао подбежал и отломил самую большую. Дедушка подождал, пока он вернется, и они пошли дальше.

— Здоровая, да? — сказал Тадао, держа сосульку за толстый конец.

— Ага. Если подняться по речке повыше, там и побольше найдутся.

— Да?

Тадао отшвырнул сосульку прочь. Блеснув на солнце, она вонзилась в снег.

Тадао шел, задрав лицо кверху. Небо было ясным, в противоположном от солнца краю висел прозрачный месяц. У подножия горы, сверкая стеклами, поднимался по шоссе автобус с лыжниками.

Они все шагали вверх по течению. Когда снег стал доходить до колен, пришлось остановиться.

— Давай сюда снегоступы.

Тадао положил снегоступы на снег. Дедушка нагнулся, чтобы помочь ему справиться с завязками, но Тадао хотел сам.

— Так не пойдет, сразу свалятся, — сказал дедушка и, присев на корточки, завязал веревки наново, крепко.

Тадао попробовал пройти по снегу. Ноги увязали только до щиколоток — вполне можно было идти.

— Нормально, не проваливаюсь, — сказал Тадао.

— Еще наст не растаял.

Чтобы снегоступы не цеплялись один за другой, приходилось шагать, широко расставляя ноги.

Домов уже не было видно. Дедушка и Тадао дошли до первой горы. Высоко над головами вытянулись криптомерии. Нижние ветки у всех деревьев были обрублены, и казалось, что стволы снизу подвязаны ярким, сияющим солнечным поясом.

Извилистая тропинка, протоптанная углежогами, тянулась к вершине горы.

Дедушка и Тадао сняли снегоступы, перевязали сапоги веревками, чтобы не скользить, и стали подниматься по горной тропинке, впереди дедушка, следом Тадао. Топор постукивал на ходу в своих деревянных ножнах. Там, где на крутых склонах снег не мог удержаться, виднелась поросль мелкого бамбука. Тадао вспотел, ему стало жарко.

Вдали раздался ружейный выстрел, по горам прокатилось эхо.

— Кто это? — спросил Тадао.

— А кто его знает.

— Дедушка, а ты когда-нибудь стрелял из ружья?

— Угу.

— Правда?! И у тебя есть ружье?

— Теперь нет.

— А когда было?

— Никогда. Мне его давали, — ответил дедушка. — Когда я ходил на войну, вот тогда мне и давали ружье.

Тадао остановился.

— Ты стрелял в людей?

— Угу.

— А сколько застрелил?

— Много. Ну, пойдем же. — Дедушка стал карабкаться выше.

— Устал?

— Ага.

— Если не поторопимся, все зайцы разбегутся.

— Ага.

Между верхушками поредевших криптомерии показалось белесое солнце. Потом деревья кончились, и теперь гора просматривалась до самой вершины. За горой начинались холмы и лес, где они обычно охотились.

Тадао и дедушка спустились по пологому склону, занесенному снегом. Следов человеческих ног нигде не было.

— В лесу никого нет, — сказал Тадао, когда дедушка снова завязывал ему тесемки на снегоступах.

— Сюда никто не ходит.

— А тот, с ружьем?

— Он сюда не придет.

— Он зайцев из ружья стреляет, да?

— И лисиц.

— Хорошо, когда ружье есть.

— Не нужно мне оно.

Дедушка стал завязывать свои снегоступы.

— Почему не нужно?

— А не нужно, и все.

— Да-а?

— Ну пошли.

— Ага. Дай проволоку понести.

Тадао взял связку проволоки и сунул ее под мышку.

Оставляя две пары следов от снегоступов — большие и маленькие, — они, широко расставляя ноги, вошли в лес.

Солнечные лучи не проникали сквозь переплетение густых ветвей, но от снега в лесу все равно было светло. Повсюду лежали осыпавшиеся красные ягоды нандины.

Высоко на дереве засвистел свиристель. Тадао, разинув рот, поднял голову кверху. Красный хвост свиристеля метался среди ветвей. Ветви качались, с них сыпалась снежная пыль.

— Свиристель, да? — Тадао вспомнил и с удовольствием произнес название птицы.

— Ага.

Дедушка продолжал идти вперед.

— Они только зимой бывают, да, дедушка?

— Да.

— А что они делают летом?

— Улетают далеко-далеко.

— Куда далеко?

— На север.

Дедушка свернул с тропинки и медленно пошел среди мелкого бамбука, внимательно глядя под ноги. На снегу было множество заячьих следов.

— Еще больше, чем тогда, — сказал Тадао, понизив голос.

— Ага, — ответил дедушка и, свернув с заячьей тропы, пошел в другую сторону.

— Можно же и здесь, — сказал Тадао.

— Здесь потом. Сначала надо силки проверить.

— Ах да! Вдруг их снегом занесло, да?

— Может, и занесло.

— А места помнишь?

— Да уж не забыл, — ответил дедушка.

Тадао запихнул связку холодной проволоки в карман пальто и стал придерживать ее сверху рукой.

— Не здесь?

— Немножко дальше.

— А, здесь норы, — сказал Тадао.

— Помнишь?

— Ага. Интересно, попались или нет?

— Я четыре поставил. Хоть один-то уж попался.

— Наверно, попался.