В союзе с природой

Из сообщений санитарного управления фронта мы не раз узнавали, что врачам медсанбатов зачастую приходится (особенно в пору наступления или отступления, когда линия фронта становится нестабильной) с оружием в руках защищать жизнь раненых. Среди медиков, трудившихся на переднем крае, были потери не только от бомбежек, артобстрелов, случайных пуль, но и от прямых столкновений с противником. Оставшиеся в живых старались, помимо своей, выполнять и ту работу, которую не удалось сделать погибшим. Выхаживание тяжелораненых — дело не быстрое и не легкое. Почти все они после хирургической обработки ран и соответствующей подготовки отправлялись в тыловые госпитали. Там в случае необходимости повторно оперировались и долечивались…

По собственному, теперь уже многолетнему опыту я знаю, как важно врачу увидеть исцеленного им человека. Это неминуемо становится потребностью каждого, кто взял на себя ответственность за человеческую жизнь и здоровье. Бытует мнение, что врачи-де привыкли видеть смерть, что для них это дело обычное и поэтому мало их трогает. Очень больно бывает слышать такие несправедливые обвинения, брошенные в наш адрес.

Да, долг врача сопряжен со многими трагическими утратами, особенно на войне с ее неминуемыми человеческими страданиями и жертвами. Но каждая из них глубоко печалит, отзывается долгой болью в сердце медика. И не только болью — гневным протестом против прямых или косвенных виновников гибели безвинных людей. Какая же светлая, пусть не очень заметная внешне радость переполняет врача, когда человек, измученный недугом, поправляется, встает на ноги! Всякий раз, когда осматриваю своих пациентов, я, как и прежде, думаю, что сделать, чтобы успешнее вылечить больного, чтобы как можно быстрее возвратить его в строй, к любимой работе, к семье.

Самая прекрасная из музык

Итак, наш поезд шел в Калинин… к месту «приписки». Разговоров, планов звучало в те дни много, а запомнилось почему-то одно, как молоденькая медицинская сестра Анюта Лавренева, незаменимая в операционной, сказала, что нет-де лучше песен на свете, чем итоговые сообщения Совинформбюро о Московской битве, передаваемые по радио «в исполнении» Юрия Левитана. Шутка шуткой, но перечни населенных пунктов, освобожденных от врага, данные о потерях неприятеля, о трофеях отзывались в наших сердцах и впрямь прекрасной музыкой.

Очевидность поражения фашистов в этой битве, их огромные людские и материальные потери, весь разворот событий под Москвой ярко продемонстрировали наше нарастающее могущество и военное мастерство. Это многократно умножило силы.

Правда, некоторые из нас полушутя-полусерьезно жаловались, что мы, мол, все же обойдены, не участвовали в Московской битве. А я утешал их как мог, и главным моим аргументом был тот факт, что именно Калининский фронт, куда мы ехали, еще 5 декабря, за день до контрнаступления под Москвой, нанес противнику ощутимый удар и продолжает наступление.

Хорошему настроению, с которым мы спешили в город на Волге, способствовало также и то, что новый этап в развитии военных событий, начавшийся контрнаступлением советских войск, совпал с распространением некоторых важных начинаний в деятельности медицинской службы Красной Армии.