В состоянии необходимой обороны

– Он ушел, пойдем, он вернется к вечеру, а я тебя потом для видимости опять закрою, – сердобольная бабушка решилась нарушить волю мужа. Хотя прекрасно знала, чем ей может это грозить.

– Осторожно, бабушка, – прошептала Наташа, – здесь крысы, они меня хотели съесть.

– Пойдем, пойдем, нет здесь никаких крыс. С тех пор как нечего здесь есть стало, так и крысы перевелись…

Так и закончилась та история. Точнее, сама история продолжалась еще довольно долго: дедушка учил внучку писать, воспитывая в ней исключительно мужские качества, которые потом ей очень пригодились в жизни. Но с тех пор единственное, чего боялась Наташа, – это крыс. И даже бандиты были ей не так страшны, как эти маленькие серые противные существа.

Муж знал об этой истории, вообще Наташа всегда и во всем была с ним откровенна, муж был для нее подружкой, психоаналитиком и папой одновременно. Только с ним она, умная, мужественная женщина могла позволить себе вот так, как сейчас, заплакать, прижавшись к его широким плечам и просто сказать:

– Мне страшно.

– Успокойся дорогая, – произнес банальную фразу муж, при этом обняв ее, – хочешь, я возьму тебя на руки и все это время, пока мы здесь, буду держать тебя на руках – и никакая крыса не сможет добраться до твоих ног!

Она рассмеялась. «Нет, все-таки он замечательный, мой Виктор! – подумала она. – Мама была абсолютно права!»

Мама и вправду была права, выдавая дочку замуж и говоря ей: «Теперь я абсолютно спокойна за тебя, Наташенька, за такого человека я бы и сама вышла замуж». Последние слова были произнесены с оглядкой на папу, который, будучи человеком деликатным, сделал вид, что просто не услышал этих слов.

У Наташи было все, о чем могла только мечтать любая женщина. И даже более того: у нее всегда была так необходимая любой жене ласка и нежность, в ее жизни не было еще ни одного утра, чтобы муж, уходя на работу, не обнял и не поцеловал ее. Она всегда знала, в котором часу он возвращается, и абсолютно была уверена в том, что десять лет совместной жизни он ни разу не изменял ей.

…Сейчас, когда он держал на руках жену, в его голове проносились все события его жизни, все ошибки и все печали.

– Отпусти меня, – сказала Наташа, – ты устал.

– А крысы? – спросил Виктор.

– Сейчас не время бояться крыс, – произнесла жена дрожащим от страха голосом (Шишков даже про себя рассмеялся), – время искать выход…

– Тише, – произнес он в самое ухо Наташи, – я думаю, нас слушают…

Шишков был прав.

На втором этаже в кожаных креслах сидели братья Трофимовы, выпивали и слушали, о чем, говорят их пленники.

– Бредятина какая-то, – проворчал Антон, – может, слово «крысы» – это условный сигнал какой-то?

– Не думаю, – покачал головой Жора, – скорее всего, действительно бредятина.

Телефонный звонок прервал их разговор. Жора взял трубку, послушал несколько секунд, на его лице отразилось торжество.

– Что? – спросил Антон.

Жора дал отбой:

– Тихонова убрали. Теперь у таксопарка другой директор – Шишков, и в настоящее время…

– Он находится в наших руках. – Это они с братом уже сказали вместе. – Поздравляю, – чокнулись, выпили.

– Что будем делать? – спросил Антон.

– Почему ты все время задаешь идиотские вопросы? – вышел из себя Жора. – Можно подумать, ты сам не знаешь.

– Я догадываюсь: нужно заставить их подписать все, о чем говорил Бутусов, а потом замочить, да?

– Поразительная догадливость, – съязвил Жора, – ты бы лучше посмотрел, чем они там занимаются.

– А че смотреть, мы же слышим, – вяло возразил Антон и прислушался: абсолютная тишина.

– А ну-ка быстро! – приказал брату Жора, и тот понесся вниз по ступенькам в подвал.

В подвале никого не было. Дверь была закрыта, но ветерок, гулявший по подвалу, говорил о том, что выход где-то рядом. Антон включил свет, обследовал подвал. В левом углу торчала широкая труба, неизвестного функционального назначения, сквозь которую и дул ветер.

– Полезли! – скомандовал прибежавший в подвал брат.

«Как же это мы раньше трубу не заметили!» – удивился про себя Антон и полез в трубу. Метров пятнадцать – двадцать пришлось ему ползти, чтобы наконец не оказаться… всего-навсего около задней стены дома.

– Далеко не уйдут, – облегченно вздохнул Антон, отряхиваясь от пыли и ржавчины, которая осталась после такого путешествия на его одежде.

– Так, ты – слева, я справа, пошли. – И братья обошли дом, столкнувшись на обратном пути друг с другом и никого не обнаружив.

Охрана спокойно курила у входа, судя по их поведению, никаких эксцессов не было.

– Чует мое сердце, они здесь, – зачем-то прошептал Жора, снова внимательно осмотрев дом. Нигде никого не было: стригли траву рабочие, курила охрана, равнодушно гуляла азиатская овчарка… Жора свистнул, овчарка посмотрела в его сторону.

– Ада, место, – приказал собаке Жора.

Ада подошла к будке и нерешительно остановилась около нее.

– Так я и думал, – сказал Жора.

– Что? – не успевал за ходом мыслей брата Антон.

Жора сплюнул, не удостоив брата ответом.

– Ты чего, Жор? – приставал Антон.

– «Чего», «чего», в будке они…

Антон понял и удивился догадливости брата: разумеется, где же им еще быть, но как Ада могла допустить?