В споре со временем

Пока ко мне шли эти письма, я прочно утвердилась в техникуме. В конце октября на время уборки сахарной свеклы занятия прервались; работала со студентами на поле. В перекур мы с аппетитом грызли крупные сахарные свеколки… Снова я учительствую. Ещё раз убеждаюсь, «насколько интересней, живей и увлекательней преподавать!»

Приближаются Санины любимые ноябрьские праздники.

«Летне-осенняя кампания заканчивается. С какими же результатами?» задаёт Саня себе вопрос и продолжает: «Их подведёт на днях в своей речи Сталин. Но уже можно сказать: сильна русская стойкость! Два лета толкал эту глыбу Гитлер руками всей Европы. Не столкнул! Не столкнёт и ещё два лета!..

Что принесёт нам эта зима? Если армия найдёт возможность повторить прошлогоднее наступление, да ещё в направлении Сталинград — Ростов, — могут быть колоссальные результаты. Обратное взятие Ростова — достаточный итог для всей зимней кампании — для фрицев на Дону, для фрицев на Кавказе, для фрицев в Берлине».

У Сани дело идёт к выпуску.

«На нас уже написаны аттестации, подведены все итоги — сейчас документы отсылаются в Москву».

И вот наконец:

«Родная Наташенька!

Пишу впопыхах, со станции Кострома. Только что зачли приказ о выпуске. Частично уже обмундировался, частично дообмундируюсь завтра. С Костромой все счёты покончены.

Твой лейтенант.»

ГЛАВА II Фронт

В начале ноября 42-го года мой муж прибыл в Саранск.

В этом городе, который Саня характеризовал, как «три домика на ровном месте», формировался 796-й Отдельный артиллерийский разведывательный дивизион — ОАРАД. Командиром дивизиона был назначен Пшеченко, заместителем по политической части — Пашкин.

Солженицына назначают заместителем командира батареи звуковой разведки. И почти тотчас же командиром батареи.

В его руках — судьба нескольких десятков людей. Он должен обучить их, сорганизовать, расставить по местам. Он чувствует, как «мудрость и опыт в воспитании и распознании людей отлагается каким-то осадком, пластом.»

12 января объявлено об освобождении Георгиевска. Саня шлёт маме телеграмму. Но ответа долго нет. Оказывается, Таисия Захаровна в октябре переехала из Георгиевска в Ростов, где её встретили развалины на месте того дома, где жила она на Ворошиловском. Случайная комната на четвёртом этаже. Таскание вверх по лестнице воды, дров. Голод. Всё это — при давнем туберкулёзе…

Саня боялся за маму из-за бомб, снарядов, немцев. А «с этой стороны от туберкулёза — как-то не ожидал, забыл ожидать».

Только в конце мая, находясь уже в действующей армии, Саня узнаёт, что мать в очень тяжёлом состоянии снова уехала в Георгиевск, к сестре.

Даже почерк показался Сане не совсем её. В Георгиевск он шлёт маме письма, деньги, справку из части, фотографию… Может быть, всё это поможет Таисии Захаровне поправиться?.. Она получила вести от сына… Помощь от него… Узнала, что он жив. — Ведь это так много!..

У нас в Талды-Кургане — свои трудности, свои утешения. Мне кажется почти что счастьем, что в нашем распоряжении 6 метров пола, что ящик с мукой хозяев может служить мне столом, а два чемоданчика — заменять стулья. На этих 6 метрах — мешки с соломой, которые служат нам вместо кроватей.

«Обрастаем хозяйством». Все купили себе шахматные доски, куда складываем бумагу, письма, тетради. «Дома 4 доски, прямо хоть устраивай турнир, — делюсь я с Саней. — Продавец был в восторге, что мы понакупали у него эти доски — никто не брал».

Для приготовления незамысловатой еды у нас была всего одна треснутая чугунная кастрюля да два солдатских котелка. Тарелок не было: каждый получал свою долю в кружке.

Но казалось, что так и надо. Мы примирились со скудностью обстановки, недоеданием. Привыкли и к тому, что наша одежда плохо защищала нас от сильных морозов. Ещё и замечали красоту природы… Например, причудливо замёрзшую горную речку, к которой ходили брать воду из проруби, величавый Тянь-Шаньский хребет вдали…

Настроение наше больше всего определялось сводками Информбюро да письмами от дорогих нам людей.

Военные события не просто радуют — захватывают. Прорвана блокада Ленинграда. Окружение немцев под Сталинградом. Победы на юге…

В середине февраля освобождён наш Ростов!

Саня уже в это время не в резерве. 13 февраля они выехали на фронт. Поезд несёт их на север. Ярославль. Бологое. А потом — Осташков, река Ловать недалеко от Старой Руссы.

В резерве Сане не писалось. А теперь, когда попал в прифронтовую полосу, «идеи сами просятся на перо».

Первая редакция рассказа «Лейтенант», начатого в Саранске, вскоре закончена. Переработан. Одному бойцу батареи поручается его переписывать, чтобы можно было отослать его в первую очередь Лиде, которая переехала в Москву и учится в аспирантуре МГУ.