В СССР геев не было!

– Ну уж нет, за места было уплОчено! – исковеркав последнее слово, наиграно возмутился Ярослав.

Вообще-то, он тоже хотел поехать с Михаилом куда-нибудь, пусть и действительно не мечтал об этом всю свою жизнь. Но на Мишу он все равно надулся, потому что тот вечно так делал: вроде бы и сам виноват, но при этом все равно весь из себя добродетельный малый… Ужасно бесит!

***

1967 г., осень

В день, когда Миша, наконец, решился заговорить с Солнцем, то есть с Ярославом, было холодно и моросил дождь. Парень пришел на танцы с двумя своими друзьями, с которыми был постоянно и на учебе, и после, поэтому их лица Михаил волей-неволей запомнил. Неразлучная троица, к его удивлению, разделилась, как только укрылась под навесом от непогоды.

Самый высокий из друзей уверенно прошел к какой-то девушке, и по его поведению было понятно, что о встрече договаривались заранее. Второй остался со Славой, что-то ему эмоционально говоря и кивая в сторону девушек, пританцовывающих на месте с противоположной стороны танцевального подиума. За музыкой не было слышно разговора, хотя Михаил стоял совсем недалеко. Но он увидел, что Слава покачал головой, скрестил руки на груди и прислонился спиной к столбу, который поддерживал навес над площадкой, когда друг смело ринулся цеплять девчонок.

Михаил понял, что это отличный шанс поговорить без свидетелей в виде друзей Солнца. В одиночестве парень должен быть более раскрепощенным и спокойнее воспринять вторжение в личное пространство от незнакомца.

Ярослав не сразу почувствовал, как его любимый пиджак (и, пожалуй, единственный приличный) стал намокать на спине: поднялся ветер, и дождь косыми струями стал попадать под навес и, само собой, на Славу. Недовольно проведя ладонью по мокрой ткани и чувствуя, что начинает замерзать, Ярослав решил, что на сегодня с него светских мероприятий достаточно, и развернулся, чтобы пойти к общежитию. Прием побега от проблем и страхов у него был отработан на ура.

Но вдруг его немного отросшие волосы взъерошила чья-то теплая рука. Ощущение было странным и непривычным. Обычно мать Ярослава стригла его очень коротко, но уже месяц, как он не ездил домой, а на парикмахерскую не было денег. Слава резко обернулся и увидел перед собой Михаила, которого не заметил сегодня.

– Уходишь? – спросил Миша громко: чтобы перекричать музыку. Он улыбался, но не так, как обычно при общении с друзьями, а только уголками губ, и поэтому выглядел не таким надменным. – А я уже думал, что ты прирос к этому столбу.

Слава сжал кулаки. У него было не то настроение, чтобы молча переносить издевки от всяких там… обольстителей. Он был готов ответить не только словами, но и действиями наглому старшекурснику, если бы не внезапный тихий, но искренний и теплый смех последнего. Таким его раньше Ярослав не видел, поэтому просто замер, хмуро смотря из-под насупленных бровей.

– Пожалуйста, не сердись, я пошутил. Наверное, не очень удачно, – сказал Михаил и примирительно поднял руки. – Поможешь мне сбежать отсюда, пока девчонки не заметили?

Слава заколебался, не зная, не понимая, чего именно от него хотят. Однако сложенные в просительном жесте ладони и шепот «Пожалуйста», успокоили подозрительность парня, и он кивнул, соглашаясь помочь. Ярослав вообще легко поддавался на просьбы о помощи. То ли потому, что был вынужден справляться со всем сам, то ли потому, что не получил помощи в детстве ни от родителей, ни от братьев. А может он просто подсознательно чувствовал, что это самый простой для него способ произвести хорошее впечатление на человека, ведь обычно он воспринимал себя довольно отталкивающей личностью.

Получив согласие, Миша тут же обнял его за плечи, словно они были закадычными друзьями. Они прошли через небольшую группу только что пришедших людей и направились к ближайшему перекрестку, чтобы перейти улицу. Девушки провожали Михаила тоскливыми взглядами, но не подходили, не мешая «друзьям» общаться. Среди них была одна особенно недовольная: Слава вспомнил ее по платью в цветок и упругим кудрям.

– Тебе сколько лет? – спросил Миша, говоря уже без надрыва.

– Шестнадцать, – пожал плечами Ярослав и поднял воротник пиджака, чтобы дождь не лил за шиворот. – А тебе?

На самом деле Слава знал, сколько лет Михаилу, только не понимал, зачем они ведут этот разговор, если он уже помог сбежать с танцев. Вряд ли кто-то из девчонок настолько отчаянный, что побежит за ним вдогонку.

– Мне девятнадцать. Хотел предложить тебе выпить кое-что для согрева, ты промок и замерз, – сказал Миша и снова засмеялся, заметив смущение и растерянность парня. – Я имел в виду горячий чай в пельменной, а не то, о чем ты подумал. Спаивать малышей не мое увлечение.

Цокнув, Ярослав покраснел: именно об алкоголе он и подумал. И собирался сказать категоричное «Нет». Ему было достаточно примеров перед глазами в деревне, что с людьми делает водка, и он собирался держаться от алкоголя как можно дальше и как можно дольше. Но отказываться от чая ему почему-то стало неловко. Слова про «малыша» остались без комментария.