В ставке Гитлера. Воспоминания немецкого генерала. 1939-1945

Может быть, многие задают себе вопрос, не штаб ли ОКВ виноват в возникновении такой ситуации больше, чем сам Гитлер; в конце концов, штаб считал, что заранее знает, что произойдет, и всего неделю назад указывал на это. Поэтому разве он не мог и не обязан был предпринять какие-то шаги по собственной инициативе, даже если начальство отказывалось действовать? В ответ на такого рода вопросы могу лишь заметить, что как высокопоставленный представитель этого штаба я с самого начала переговоров о сотрудничестве с французами ставил на первое место оборону французской Северной Африки. Но Гитлер неизменно сводил все мои усилия к нулю. Последний раз это было на совещании 15 ноября 1942 года. Тогда Йодль, исходя из каких-то там туманных донесений, вспомнил о нашем предложении разрешить французам «усилить их войска в Северной Африке подкреплением из метрополии». В защиту штаба необходимо также отметить, что в первые дни ноября Гитлер – и на этот раз заодно с ним Йодль – считал, что существует множество других целей для десантной операции противника в Средиземноморье помимо французской Северной Африки; со всех точек зрения она была самой очевидной из них, но Гитлер не туда смотрел, хотя в Гибралтаре сосредоточилось огромное количество судов, хотя недавно он получил от Муссолини предупреждение насчет французской Северной Африки и, наконец, хотя 7 ноября стало известно, что эта армада уже в пути. Так что выше сил штаба оперативного руководства ОКВ было предпринимать какие-то самостоятельные (то есть не санкционированные Гитлером) действия против высадки западных союзников на французской части Северной Африки; политический и военный расклад был таков, что ему суждено было потерпеть фиаско.

Итак, произошедшее выявило все те недостатки высшего германского руководства, о которых столь часто говорится в этой книге, а именно: жесткая позиция Гитлера в политических вопросах, его заранее сложившиеся представления о стратегии, в результате чего он даже в этом случае оставался слеп ко всему, кроме угрозы Западу и Норвегии, недостаточное взаимодействие с нашими союзниками, бесполезность его собственного военного штаба; все это способствовало тому, что мы не вели никаких разумных приготовлений для предотвращения наиболее очевидного хода противника.

В действительности то, что произошло, было во многом типично для джунглей из проволочной сетки внутри верховной ставки. Вечером 6 ноября Геринг, не связавшись ни с кем в ОКВ, сам взялся изложить Кессельрингу в Риме планы Гитлера. Несмотря на протесты Кессельринга, он списал со счетов французскую Северную Африку как вероятную цель для десантной операции без дальнейшего ее рассмотрения. Невзирая на то что немецкие воздушные части давно уже истощены, что итальянский флот едва ли способен выйти в море и что конвои противника насчитывают больше ста девяноста кораблей, Геринг потребовал «атаковывать и уничтожать эти конвои непрерывно днем и ночью». 7 ноября Гитлер, сообразуясь со своими собственными планами, дважды приказывал генералу фон Ринтелену заявить в Риме, что «в Триполи и Бенгази должны быть осуществлены все приготовления для обороны, включая установку заграждений на дорогах». Даже в этот критический момент он снова приказал послать подкрепление на Крит, расположенный на другом конце Средиземного моря. Когда напряженность достигла апогея, Гитлер покинул дневное совещание и со всей номенклатурой зоны 1 отправился поездом в Мюнхен на встречу «старых товарищей по партии», чтобы представить там абсолютно ложную картину военной обстановки в целом. Новости о начале высадки во французской Северной Африке дошли до его поезда уже на следующее утро на глухой станции в Тюрингии. Все, что Гитлер смог, – это напомнить французам, которым он давал один отпор за другим, о данном ими когда-то обязательстве защищать свои заморские владения. Десантные операции растянулись от Касабланки до алжирско-тунисской границы, но у немецкой стороны для встречи с ними не было ничего, кроме нескольких подводных лодок и воздушных эскадрилий. Из штаба, оставшегося в Восточной Пруссии, голосом генерала Фрейера фон Буттлара донесся вопль, что Северную Африку, которой сейчас с двух сторон угрожают превосходящие силы противника, нам долго не удержать. Но этот вопль остался незамеченным в общей куче туманных политических и стратегических идей, зиждившихся главным образом на соображениях престижа.