В ставке Гитлера. Воспоминания немецкого генерала. 1939-1945

Все штабы, имевшие к этому отношение, полностью осознавали, что этот этап войны решающий, и они были неутомимы в своих усилиях обеспечить максимально возможную эффективность обороны, несмотря на громадную брешь в наших вооруженных силах, образовавшуюся за пять лет войны. Но бесконечные гитлеровские набеги на войска Западного фронта с целью переброски их на другие театры войны нарушили баланс сил. Первая и самая главная задача обороны по-прежнему состояла в том, чтобы «сосредоточенным огнем всех орудий остановить высадку противника с моря или с воздуха и уничтожать его на море, на берегу или в воздушном пространстве зоны высадки десанта»[264]. Но все, что мы имели для выполнения такой задачи, – это «стационарные» дивизии, ни разу не испытанные в бою, собранные большей частью из солдат старших возрастов и должным образом не оснащенные. Моторизованные и танковые дивизии держали в качестве «подвижных резервов»; они предназначались для того, чтобы в случае прорыва обороны в приливной полосе и на побережье нанести контрудар по любому противнику, который сумел высадиться, и разбить его. Но даже большинство этих дивизий не имели боевого опыта. Всего таких дивизий было десять, и 5 июня четыре из них еще не могли действовать, потому что ОКХ, как всегда, оттягивало отправку на запад их жалких остатков с Восточного фронта.

Обстановка в воздухе была еще хуже. По-прежнему оставался в силе план, согласно которому имевшиеся скудные резервы должны были появиться только после начала вторжения. Соответственно противник до 5 июня отлично воспользовался своим абсолютным превосходством в воздухе и позаботился о том, чтобы разрушить все мосты в низовьях Сены и Луары, а значит, отрезать все пути подхода подкрепления в зону боевых действий. Ни один самолет-разведчик в течение длительного периода не проникал в районы сосредоточения войск противника, в результате ни на эти районы, ни на порты, ни на пункты сбора судов у Британских островов и вокруг них не было сброшено ни одной бомбы.

Так что, даже если бы приближавшуюся армаду удалось засечь, маловероятно, что ей пришлось бы испытать на себе нечто большее, чем «булавочные уколы» люфтваффе или небольших сил флота. Верховная ставка и высшие штабы на Западе были по-прежнему убеждены, что, несмотря ни на что, им удастся успешно отразить удар. Когда оглядываешься назад, кажется, что единственным основанием для такого оптимизма должна была быть безграничная вера в превосходство отдельно взятого немецкого солдата.

Первые события не обещали ничего хорошего. Верховная ставка находилась в Берхтесгадене на своих обычных разбросанных в разных местах квартирах. Первые новости пришли примерно в три часа ночи 6 июня, когда главнокомандующий немецкими войсками на Западе сообщил о крупной высадке воздушного десанта в Нормандии. Все кабинеты штаба оперативного руководства немедленно заполнились людьми. Штабные офицеры «западной группы» передавали по телефону наиболее важную информацию помощникам Йодля в «малую канцелярию», находившуюся на другом конце города. Примерно в шесть утра генерал Блюментрит, начальник штаба главнокомандующего на Западе, впервые намекнул мне, что, по всей вероятности, это вторжение и место вторжения – Нормандия. Он настаивал от имени своего главнокомандующего фельдмаршала фон Рундштедта, чтобы так называемые резервы ОКВ, состоявшие из четырех моторизованных или танковых дивизий, двинулись из районов сосредоточения на позиции ближе к линии фронта.

То было первое и самое важное решение, которое предстояло принять верховной ставке, поэтому я немедленно связался по телефону с Йодлем. Вскоре стало ясно, что Йодль полностью в курсе событий, но в свете последних сообщений еще не был полностью уверен, что именно здесь и сейчас началось настоящее вторжение. Поэтому он не считал, что настал момент отправлять туда наши последние резервы, и полагал, что сначала главнокомандующий на Западе должен прояснить обстановку силами группы армий «Б». Это дало бы нам время, считал он, установить более точную картину – не является ли операция противника в Нормандии отвлекающим ударом перед главной операцией в Дуврском проливе.

Генерал Йодль принял такое решение на свою ответственность, другими словами – не спросив Гитлера. Отныне и навсегда это стало причиной самых яростных обвинений против ОКВ. Поражение Германии в Нормандии со всеми его фатальными последствиями, говорили люди, произошло из-за отказа направить резервы ОКВ.