В Ставке Верховного главнокомандующего. Воспоминания адмирала. 1914–1918

Вследствие болезни командующего 3-й армией генерала Н.В. Рузского оперативное руководство находилось в руках начальника штаба генерала М.И. Драгомирова и генерал-квартирмейстера полковника Бонч-Бруевича, того самого Бонч-Бруевича[13], который после захвата власти большевиками сыграл столь гнусную роль при ликвидации Ставки.

Генерал Драгомиров считал, что главная цель армии – занятие сильно укрепленного, по мнению штаба армии, Львова, для чего упорно группировал на Львовском направлении главные силы своей армии, оставаясь глухим к указаниям штаба фронта о перемене наступления армии в северо-западном направлении. В этом ему усердно помогал полковник Бонч-Бруевич, роль коего была в высшей степени подозрительна. А именно – он по собственному почину остановил движение армии вперед как раз в тот момент, когда от быстрого ее наступления зависел исход сражения на северном направлении Галицийской битвы.

Призванный к ответственности, он объяснил свое распоряжение недоразумением. Но время было потеряно, и австрийцам удалось поспешным отступлением избежать катастрофы, которая им угрожала со стороны 3-й армии, будь она в руках другого командования.

Остановка в наступлении 3-й армии вызвала со стороны Верховного главнокомандующего повеление немедленно продолжать движение вперед; этим было ускорено отступление австрийцев, сопряженное для них с огромными потерями.

Это показывает, сколь внимательно и мудро следил Верховный главнокомандующий за развитием операций и сколь целесообразно было его руководство.

Случай этот выявил помимо недостатка так называемой оперативной дисциплины у некоторых высших начальников также и недостаток в разведывательной работе при подготовке к войне.

Дело в том, что наш Генеральный штаб считал Львов первоклассной крепостью с отличным гарнизоном, поэтому командование 3-й армии считало необходимым сгруппировать на львовском направлении не только все свои силы, но и часть сил соседней 8-й армии, чтобы занять город.

По этой причине командование 3-й армии весьма неохотно и с замедлением реагировало на указания штаба фронта о выделении значительных сил для действий на северо-западном направлении и лишь после повторного категорического приказания выдвинуло туда армию.

Однако вскоре обнаружилось, что Львов – это не крепость и в нем вообще не было никакого гарнизона, так что его, к собственному удивлению и удивлению штаба армии, заняла совершенно незначительная войсковая часть. Все это лишний раз доказывает, какое пагубное влияние на ход операции может оказать предвзятое представление о противнике, основанное на ошибочных или недостаточных данных разведки мирного времени, ибо задержка у Львова уменьшила размер нанесенного нами противнику поражения в Галиции, каковое при своевременном выходе 3-й армии в тыл австрийцев могло бы обратиться для них в полную катастрофу.

* * *

После победы в Галицийской битве великий князь непрестанно настаивал на том, чтобы преследование отступавших из Галиции австрийцев велось самым энергичным образом, и в этом смысле Ставкой отдавались войскам Юго-Западного фронта многочисленные и неотступные повеления.

Надо сказать, что войска в максимальной мере отозвались на эти повеления Верховного главнокомандующего и, не щадя своих сил, без отдыха преследовали отступающего противника. Однако, несмотря на огромные потери, части отступавшей австрийской армии удалось достигнуть Карпат и укрепиться в их проходах.

Наши многочисленные попытки овладеть этими проходами и ворваться в Венгрию не увенчались успехом, отчасти вследствие трудности в преодолении этих проходов, особенно в осеннее и зимнее время, отчасти – крайнего утомления наших войск после продолжительного преследования, а главным образом вследствие того, что в это время стало уже обнаруживаться грозное и чреватое страшными для нас последствиями явление – недостаток боеприпасов, принудивший Верховное командование отдать распоряжение «Беречь патроны».

* * *

В верховном руководстве Галицийской битвой великий князь проявил крайнюю решимость, настойчивость и неуклонное стремление к достижению цели. Он сделал все, что можно было сделать в той обстановке войны, в которой Галицийская битва разыгралась.

Эта обстановка была значительно затруднена обязательством поддержать нашу союзницу Францию, вследствие чего против австрийской армии были выделены сравнительно скромные силы, особенно на правом фланге нашего Юго-Западного фронта. Вместе с тем в критический момент Галицийской битвы на общую обстановку повлияла катастрофа армии генерала Самсонова, и, наконец, несоответствие своему назначению командования 3-й армии не дало нам возможности нанести австрийцам решительное поражение.

Своими целесообразными и решительными указаниями великий князь, сколько возможно, исправил эти недостатки и обеспечил максимум успеха, который в этой обстановке можно было получить. И военное отличие орденом Святого Георгия 2-й степени за победу в Галицийской битве было лишь скромным воздаянием за его заслуги в деле Верховного командования и руководства военными действиями.