В Ставке Верховного главнокомандующего. Воспоминания адмирала. 1914–1918

В связи с этим великий князь 2 января 1915 года высказал состоявшему при нем для связи английскому генералу сэру Вильямсу пожелание, чтобы англичане произвели со стороны Средиземного моря давление на Турцию для облегчения нашего положения на Кавказе.

Англичане утверждают, что именно это пожелание великого князя и их стремление оказать нам помощь послужили главной причиной Дарданелльской операции.

Однако это не совсем так: уже 4 января наша Кавказская армия искусным стратегическим маневром разбила наголову и обратила в бегство турецкую армию, так что совершенно отпал и сам повод, по которому это пожелание было великим князем высказано. Между тем англичане начали Дарданелльскую операцию лишь 19 февраля, то есть полтора месяца спустя, когда всякая надобность облегчения нашего положения на Кавказе давно миновала. Поэтому действительные причины этой операции никак не могут быть связаны с нашим положением, которое в момент начала англичанами Дарданелльской операции было блестящим и даже предвещало Турции критическое будущее.

На самом деле действительные причины Дарданелльской операции были иные и не носили того альтруистического характера «помощи» нам, который англичане хотят этой операции придать.

Уже в начале 1915 года возникла угроза Суэцкому каналу со стороны частей турецких войск. Однако предпринятое ими 2 февраля нападение было отбито и кончилось для турок катастрофой.

Для пресечения в корне всякой угрозы Суэцкому каналу и Египту англичанам, конечно, и помимо «помощи» нам, было бы весьма желательно принудить Турцию к капитуляции. Однако операция с такой решительной стратегической целью, особенно после того, как немцы за полтора года, истекшие после начала войны, значительно подняли боеспособность Турции, требовала самой тщательной подготовки, в которой никоим образом не могли иметь место невероятная торопливость и нервность, проявленные английским правительством в этой операции.

В середине января 1915 года английским правительством было принято решение прорваться с флотом без участия десантных войск через Дарданеллы к Константинополю. Делалось это вопреки мнению высшего морского командования, считавшего слишком рискованным прорыв без участия войск, после того как немцы взяли в свои руки оборону Дарданелл и привели ее в порядок.

Необходимый для этого десантный отряд войск мог быть собран к апрелю, но правительство Великобритании, не дожидаясь этого срока, в конце января послало адмиралу Гардену, командовавшему английским флотом у Дарданелл, категорическое приказание немедленно приступить к операции, без поддержки десантного отряда. В дальнейшем, несмотря на возражения адмирала Гардена, правительство все время его торопило и даже в конце концов сменило.

Что же такое случилось? Почему английское правительство проявило такую нервозность и торопливость? Быть может, в общей обстановке войны наступил критический момент, подобный тому, который побудил нас в начале войны предпринять без должной подготовки наступление армии Самсонова во имя спасения положения на Французском фронте?

Но в январе 1915 года, когда англичане так торопились с Дарданелльской операцией, ничего подобного не наблюдалось: на Французском фронте началась позиционная война, там все было совершенно спокойно и не предвиделось никаких операций; в Польше русская армия только что победоносно отбила последнее немецкое наступление; в Галиции наши войска находились уже в Карпатах и оттуда угрожали Австрии; в Сербии после сербской победы на Колубаре положение сложилось совсем благоприятное; на Кавказском фронте турецкая армия только что потерпела жестокое поражение; за две недели до начала Дарданелльской операции нападение турок на Суэцкий канал кончилось для них катастрофой.

Таким образом, обстановка на всех фронтах войны была для нас вполне благоприятной, и не было решительно никаких военных, то есть стратегических, причин второпях предпринимать такую важную операцию, как Дарданелльская, ибо от ее успеха мог зависеть исход войны и, во всяком случае, ее продолжительность.

Если для крайней торопливости, проявленной английским правительством, не было никакой военной причины, то, значит, она могла иметь политический характер, и все заставляет полагать, что это было именно так.

В самом начале 1915 года русское правительство подняло перед союзниками вопрос о необходимости по окончании войны благоприятного для нас решения вопроса о турецких проливах. Вместе с тем в Ставке вновь приступили к обсуждению плана захвата Босфора, что, конечно, не ускользнуло от внимания военных представителей наших союзников при Верховном главнокомандующем, тем более что мы от них по простоте душевной это и не скрывали.

И вот правительство Великобритании, следуя традиционным основам своей политики по отношению к России, решило, «прикрываясь плащом» помощи нам, появиться в Константинополе раньше нас, чтобы потом иметь в руках мощный аргумент против нас при переговорах о решении вопроса о проливах.