В степях Северного Кавказа

Скучно и томительно!

Но вот что-то показалось близ самой дороги, – шалаш не шалаш, хата не хата. Когда подъехали ближе, то увидали с верхом большую повозку, около которой паслись кони, а в тени её сидели загорелые, сильные люди и что-то хлебали из деревянной чашки.

– Здравствуйте! Что кушаете? – спросил я.

– Кирпичный чай, – отвечали крестьяне, – милости просим.

Я с наслаждением пил посредством деревянной ложки горячий, оригинальный напиток и понял его степное значение, в особенности там, где воду au naturel пить невозможно.

– Когда же ты нам свою землю отдашь? – спросили меня хозяева чая.

– Какая же у меня земля, – всего 800 квадратов.

– Ну, этого мало. А кто же ты будешь и зачем сюда заехал? Купец, что-ли?

– Я писатель… книги сочиняю, понимаете?..

– И об нас пишешь?

– Пишу.

– Ты сам откуда же?

– Из Петербурга.

– Вон откуда!.. Ну, брат, похлопочи об нас, о мужиках там, замолви слово большим чиновникам. Пусть помогут нашему брату. Тогда в Петербурге самый лучший и дешевый хлеб будет!..

Я усмехнулся на такую наивную просьбу.

– Да ты не смейся, правду говорим. Трудно стадо!.. Драли две шкуры, а теперь третью дерут… мужику и то не вынести! Похлопочи, брат, а то сами придем в Петербург!..

– Откуда же вы едете?

– К Каспию сено косить ездили, а сено-то все погорело… вот назад и тянем…

– А сами ставропольские?..

– Тутошние, давно живем и земли ждем…

В этот день это была последняя встреча в пути. Проехали еще верст тридцать и уже вечером были в колониях немцев – Ольгине и Романовке.

VI

Немцы-колонисты и баптисты-собственники.

Мы остановились у старшины А. А. Шмидта, который принял нас вежливо и, как свойственно немцу – выдержанно.

– Я – журналист и приехал сюда познакомиться с вашим хозяйством. Могу рассчитывать на вашу любезность?

– О, мы покажем всю нашу культуру.

– Давно живете здесь?

– Вот уже десять лет, как мы начали работать в степях.

– И довольны результатами?..

Старшина усмехнулся довольной улыбкой.

– Признаться, мы не ожидали, что так пойдет, главное – виноделие…

– Много вас колонистов?

– В Ольгине тридцать дворов, в Романовке сорок-пять; последний хутор в двух верстах, сейчас же за лесом.

Начну с общего впечатления, которое производит колония Ольгино. Впечатление особенное, совершенно не степного характера. В самом деле, после аулов, хуторов, степных, однообразных русских селений, немецкие колонии поражают богатством зелени: просторные, чистые дома – утопают среди фруктовых деревьев, окружающих уютные жилища, около которых разделаны пестрые цветники. Широкая улица, нечто вроде тротуара, прекрасные огороды, сквозь которые с улицы можно любоваться садами…

Да, хорошо у немцев! Сразу видишь и чувствуешь, что умелая рука производила здесь обдуманную, строгую работу. Ничего «на авось» – все рассчитано, введено в систему.

Колодцы здесь такие же глубокие, как у баптистов, – до 40 сажен.

Колонисты-менониты в 1895 году наделены землей в постоянное бессрочное подворное пользование в размере по шестидесяти десятин на семью или двор.

В условие такового пользования, им поставлены следующие обязательства, которые немцами уже выполнены точно в десятилетний срок, а именно: заложить по две десятины на каждый двор виноградников, посадить фруктовых садов по одной десятине и наконец развести по две десятины смешанным лесом дуб, клен, ясень и проч.

Вся эта культура исполнена и притом блестящим образом. Я уже упоминал, что десятина фруктового сада расположена около каждого дома члена колонии. Сзади усадебных мест идут виноградники, а затем хлебные поля. Все правильно, ровно, удобно, потому что близко. Мы подробно осматривали сначала виноградники.

Стройно, аккуратно, как солдаты во фронте, растут кусты под тщательным уходом опытных немцев.

– Какие сорта винограда культивируете?

– Коберне, пино и рисшаг…

– В среднем, какой урожай?

– Приблизительно четыреста ведер с десятины.

– И хорошее вино?

– А вот попробуйте.

Вино, особенно коберне, превосходное, несколько оригинальное по букету и вкусу, но густое и крепкое вино. Такие натуральные и прекрасные вина немцы продают по три рубля ведро, что очень дешево. Я никак не ожидал встретить в степи такого выдержанного, приятного коберне.

Осмотрели хлебные поля. Урожай пшеницы просто изумительный.

– Землю не навозите?

– Нет, только двоим. – Старшина усмехнулся и продолжал: – Русские про нас говорят, что мы с чертом в дружбе состоим, и что он у нас в земле сидит! Пусть думают!.. Хорошая, неспешная обработка пашни есть уже залог урожая. А ведь хороши хлеба?

Действительно, мы стояли перед плотной, густой стеной пшеницы, и мне казалось, что сделай шаг, два, и на третьем, пожалуй, остановишься среди сильной густоты стеблей с пышными, тяжелыми колосьями.

Огороды у колонистов прекрасны. Коровы и лошади содержатся, как в отношении помещения, так и кормов, совершенно правильно. Коровы молочные, лошади сильные. Во дворах много имеется птицы.