В стран озёр

В эти белые немые ночи я многое передумал о судьбе Кузьмы. А когда он приходил, садился рядом со мною и с тоской смотрел вдаль, мне хотелось его обласкать и стряхнуть с него грызущую тоску по родине.

Давид Мартинен

Давиду Мартинену шестьдесят два года, но он ещё бодр, иногда весело-добродушен и как и раньше умеет порадеть чужому горю или несчастью. Все жители прихода считают старика Мартинена почтенным крестьянином, и многие бедняки с завистью смотрят на его небольшое, но исправное хозяйство. За последние десять лет, впрочем, постройки усадьбы Мартинена обветшали, да и хозяйство упало: сам старик с каждым годом слабеет; сын его Юхано оказался плохим наследником и полевую работу не очень-то любит, и если бы не дочка Хильда, старику Мартинену пришлось бы нанимать батрачку для того, чтобы выдоить коров и сварить суп и картофель.

Молодой и здоровый Юхано от работы не отказывается, но работа сына как-то мало радует старика-отца. Больше всего на свете Юхано любит лошадей, холит двух саврасеньких меринков и лихо носится на своих рысаках по гладко наезженным шоссейным дорогам.

Знает Давид и ещё про одну сердечную рану Юхано. Два года прошло с тех пор. Любил Юхано дочь торпаря Лямбиани, юную, синеокую Матильду, и немало тихих летних вечеров провёл с нею на пригорке, где скрещиваются дороги… В начале почему-то очень беспокоила старика эта любовь. Давид Мартинен никак не мог себе представить, чтобы его Юхано, наследник немалого клочка земли и хорошего хозяйства, мог жениться на дочери безземельного торпаря.

— H"an on sinua k"oyhempi [13], - говорил он часто самому себе, хоть чувствовал, что ни словом не попрепятствовал бы этому браку, потому что любил Юхано.

После глубокой молитвы в уединении старик сказал себе, что никогда не будет говорить этой фразы, потому что такие мысли приходят от греха, от гордыни, а человек перед человеком равен как перед Богом. Было время, когда старик готов был сам идти к Лямбиани сватом за сына, но тут свалилась на его Юхано неожиданная беда. Уехала Матильда в Або на зимнюю работу, да так и не вернулась. Юхано затосковал, и одолела его тут эта блажь — склонность к русской водке и к картам. Но больше всего на свете Юхано любит лошадей.

Его лошади — красивые, выхоленные животные, с быстрым бегом, неутомимые при перевозке тяжестей. Юхано считается лучшим извозчиком на десять километров в округе, и дачники, любящие быструю езду, от него в восторге.

Но старика Давида мало утешает слава сына, и он нередко говорит ему:

— Женись, Юхано, тебе уж двадцать пять лет… Женись и займись хозяйством. Весь век дачники тебя не прокормят…

Особенное беспокойство за сына овладевает стариком зимою, когда дачники разъезжаются, и промысел извозчика перестаёт быть доходным. В минуты грустного раздумья он начинает укорять сына, а Юхано с усмешкой отвечает:

— Лошадей я за зиму прокормлю! Сена и овса довольно!

Юхано имеет особую причину хвастаться овсом и сеном. Участок земли для посева овса он сам всегда тщательно обрабатывает, с любовью убирает и сено. И всё это для своих любимцев-коней… Отец подумает-подумает и решит, что Юхано прав: сена и овса, действительно, запасено чуть не на две зимы. И он перестаёт ворчать и в уединении просит у Бога счастья сыну.

Но у старика есть и ещё забота. Это двадцатидвухлетняя дочка Хильда. Давно бы ей пора замуж, а она отказывает женихам, и Давид знает, что делает она это только ради него. Давид Мартинен овдовел давно, и кто бы стал вести хозяйство, если бы Хильда покинула родительский дом? Всякий раз с каким-то особенно скорбным чувством Давид думает о судьбе дочери, и чем больше он об этом думает, тем большей нежностью проникается к девушке. Одно только обстоятельство не веселит старика: Хильда не особенно религиозна, редко посещает кирку и совсем не читает духовных книг. Книг у Хильды много, но всё это — светские книги. Имеет Хильда пристрастие и к газете, интересуется делами сейма и нередко говорит со своими друзьями о политике и о жизни трудящихся. Давид Мартинен иногда заглядывает в книги дочери, читает внимательно, а когда старческие глаза устанут, отложит книгу, вздохнёт и подумает:

«А всё правду пишут в этих книгах!.. Истинную правду!»

И только потом, после размышления о содержании светских книг, Давид вернётся к своим постоянным думам и скажет:

— А всё же без Бога не проживёшь ты, Хильда! Не проживёшь…

Девушка серьёзно посмотрит на отца и промолчит. Она избегает говорить с ним о Боге и о религии.

Когда Давид Мартинен узнал, что сын его пристрастился к картам, это его сильно опечалило. С нахмуренными бровями и сердитым выражением в глазах подошёл он к кругу играющих и резко сказал:

— Юхано, домой!..

Игравшие с удивлением посмотрели на старика, но никто из молодёжи не вздумал засмеяться. Давида Мартинена все уважают и любят. Без злобы посмотрел на отца и Юхано и сказал:

— Почему домой? Ещё рано… Лошади у меня убраны…

— Не делом ты занялся! — приподняв к небу руку, продолжал старик. — Карты, это — пагуба!.. Это преступление против церкви и Бога! Иди домой!