В стране чудес

местность вечно находится под влиянием раскаленных лучей солнца. Тераи, несомненно, превратились бы в бесплодную пустыню, если бы беспрерывно не заливались многочисленными потоками, катящими свои воды с огромных ледников соседних высочайших гор. Влажная почва Тераи, раскаленная тропическим солнцем, покрыта роскошною растительностью.

Из влажных недр поднимаются исполинские деревья, лиственные своды которых достигают такой высоты, о которой не смели даже и мечтать

смелые зодчие наших базилик.

С могучих сучьев спускается множество волокон, или воздушных корней, которые, достигнув земли, укрепляются в ней и, в свою очередь, образуют причудливый ряд тонких колонн, поддерживающих могучие сучья исполина-отца.

Эти воздушные лиственные здания украшены тысячами лиан, причудливо вьющихся по стройным колоннам, за которые цепляется бесчисленное

множество разных орхидей с блестящими венчиками. Рядом с этими великанами поднимаются из влажной земли на сто футов в вышину густые

ряды бамбука, тонкие вершины которого ниспадают в виде роскошных снопов. Наконец, всюду, на всех ручьях и тинистых болотах, цветут во

всей красе священные лотосы, украшенные нежными розоватыми лепестками, и золотистые ирисы

рядом с несметным числом других цветов, покрывающих топкие берега и откосы.

В этих недоступных человеку лесах царит не менее могучий мир животных. Королевский тигр,

леопард и пантера оспаривают друг у друга антилопу или оленя, не отваживаясь, однако, нападать на буйвола и опасного вепря. Огромные стада слонов пролагают себе путь через чащи бамбука и с наслаждением погружаются в теплые стоячие воды, изгоняя из них испуганных шумом крокодилов и алигаторов.

На деревьях царит такая же кипучая жизнь: тысячи обезьян суетятся на сучьях — чернощекие лангуры, рыжие генаны, арлекины, а среди темной

листвы мелькает множество птиц с золотистым и серебристым оперением— трусливые павлины, крикливые попугаи и другие птицы, оглашающие

дремучий лес своим резким, нестройным криком.

По мшистым вековым стволам ползают: страшный питон, черная кобра, коралловая змея и сотни других ползучих гадов. Наконец, в раскаленном

черноземе копошится несметное число скорпионов, тысяченожек, сороконожек и огромных пауков.

Но тигры, носороги, удавы и скорпионы — ничто в сравнении с малярией, этим страшным врагом, ожидающим человека в гималайских Тераи. Под

этим непроницаемым лиственным сводом, где незаметно ни малейшего движения воздуха, температура доходит до 60 градусов и насыщена вредными испарениями, выделяемыми ядовитыми растениями. Эта атмосфера убийственна для европейца, ему достаточно пробыть в ней несколько часов, чтобы почувствовать ее гибельное действие.

Индусы легче переносят малярию, но и они часто гибнут от нее.

Здесь человек напрасно пытался бороться с природой. Соблазнившись необычайным плодороднем почвы, он изгнал отсюда диких зверей,

истребил пресмыкающихся и построил прекрасные города и дворцы на месте, где некогда возвышался дремучий, непроходимый лес. Но малярия

победила его и изгнала из своих владений, и теперь лишь одни опустелые города и заброшенные дворцы свидетельствуют о бесплодных попытках

человека селиться в этих грозных лесах.

Только мечисы, полудикое племя, бродят голые по этим дремучим дебрям, находясь в постоянной борьбе с природой и хищными зверями.

Такова была страна, которую нужно было пройти Мали и его юным спутникам, и таковы были страшные, многочисленные враги, с которыми

им предстояло бороться.

На третьи сутки по выходе из Нандапура, наши друзья достигли этих опасных лесов, за которыми сверкали снежные вершины Гималайских

хребтов. Раньше, чем вступить в Тераи, Мали счел необходимым предупредить Андре о предстоящих опасностях, и в заключение сказал ему:

— Если у тебя не хватит мужества, нам еще не поздно вернуться.

— Нет ли другого пути?— спросил юноша.

— Нет, Андре, — отвечал Мали. — В Нандапуре я узнал, что инсургенты уже господствуют на востоке, на юге и на западе и что на севере только

Тераи не заняты ими. Впрочем, в одежде ната ты неузнаваем, и если хочешь, мы можем спокойно выждать здесь, пока кончится эта страшная борьба.

— Ты сам, кажется, оробел! — воскликнул Андре. — Ты боишься итти через Тераи.

— Нисколько, — возразил старик. — Тераи не страшат меня и Миану. Мы не в первый раз идем

этим путем, а ради тебя готовы итти навстречу

и не таким опасностям.

— Так неужели я отступлю! — воскликнул юноша, обидевшись. — Вы готовы ради меня встретить любую опасность и хотите, чтобы я, сложа руки,

смотрел отсюда на эти белые вершины, у подножия которых меня и моих близких, может быть, ждет свобода! Нет, Мали! нет! Идем скорее вперед! Я докажу тебе, что европеец так же мало боится тигров, как и индус!

Мали с улыбкой обнял юношу. Он ожидал от него такого ответа и высказал свои мнимые опасения лишь с целью еще более возбудить мужество своего юного друга.

Несколько времени спустя наши друзья уже шли глухим лесом, по индийскому обычаю, гуськом, по узкой тропе, протоптанной слонами.