В стране чудес

Миана посадил перед собою обезьяну, и глядя ей прямо в глаза, стал с нею тихо говорить. Затем, поднявшись, он показал ей на своих товарищей, потом на обезьян на стене и, хлопнув ладонями, крикнул ей: — „Иди!"

Гануман постоял немного, посмотрел своими умными глазами на Мали и Андре, как бы упрекая их за недоверие, и затем, не колеблясь, побежал

ко входу во дворец. Обезьяны, сначала с любопытством смотревшие на посланника, огромной толпой выбежали к нему на встречу на крыльцо.

Наши путники услышали крики и как бы брань, походившую на шум людской толпы, затем обезьяны вместе с Гануманом скрылись во дворце.

Прошло несколько минут. Миагіа начал уже беспокоиться об участи своего любимца, но вдруг снова поднялся шум, и толпа обезьян опять по-

явилась. Вскоре Гануман прибежал назад в сопровождении двух больших обезьян, которые застенчиво остановились на половине дороги, сделав

несколько прыжков, он ловко перевернулся два раза, что Мианой было истолковано следующим образом: — нам можно войти.

Мали усмехнулся, увидав такое доверие мальчика к обезьяне, и сказал:

— В таком случае идем! Но смотрите, будьте благоразумны!— и три путника пошли за Гануманом ко дворцу. При их приближении обезьяны

сторонились, не обнаруживая ни боязни, ни враждебных намерений. Друзья наши твердым шагом вошли в двери и очутились на обширном дворе

по истине чудесного вида. С трех сторон простирались длинные правильные фасады строгой архитектуры, между тем как четвертая сторона была

прикрыта мраморной террасой с сооружениями необычайной красоты. Два из них принадлежат к лучшим произведениям искусства во всем мире:

одно — зал, образуемый ста яшмовыми колоннами, поддерживающими золотой потолок, другое — прекрасный портал из мозаики, получивший на-

звание „Чудесных ворот". Обширное крыльцо ведет на эту террасу из первого двора, который наши путники перешли с Гануманом в сопровождении толпы кривлявшихся обезьян.

Входя в этот двор, наши друзья увидели сидящую на крыше одного из павильонов старую, седую обезьяну, окруженную несколькими большими обезьянами. Узнав в этой персоне начальника племени, Мали с уважением отвесил ей низкий поклон и сказал:

— Ведомые Гануманом, мы осмелились проникнуть в твои владения. Не думай, однако, что мы желаем дерзко овладеть сокровищами, находящимися под твоей охраной. Эти молодые люди хотели только полюбоваться чудесами дворца.

Позволь нам провести эту ночь под твоим могучим покровительством.

Старый вождь внимательно посмотрел на Мали и его спутников, но, повидимому, не понял красивой речи „заклинателя". Когда тот кон-

чил, он поднялся не торопясь, дружелюбно помахал своим длинным хвостом, потом медленными шагами ушел на крышу павильона и исчез

за изгибом карниза. И тотчас же,— как будто поведение вождя было условным знаком, — толпа обезьян, державшаяся в почтительном отдалении,

ворвалась во двор и окружила наших друзей.

По ужимкам и веселым прыжкам четвероруких, было ясно, что намерения их дружественны.

Гануман, смотревший гордо и самоуверенно, казалось, показывал людей своим новым друзьям, вероятно, он объяснил им, кто эти странные

существа, имеющие такое сходство с благородным племенем обезьян.

Мали с уважением отвесил ей низкий поклон

Путешественники, с своей стороны, с интересом смотрели на любопытный маленький мир.

Андре особенно забавляли детеныши, более смелые, чем взрослые, они цеплялись за его платье и шалили с ним. Матери, с малютками на руках,

боязливо держались поодаль от .чужеземцев".

Пока Мали занялся отыскиванием удобного помещения для ночлега, Андре и Миана отправились осматривать дворец в сопровождении своих новых

друзей.

Переступив „Чудесные ворота", они вошли во двор, середина которого была занята садом. Налево от сада возвышался великолепный, большой

павильон, перед нижним этажом которого находилась широкая веранда с резными арками. Войдя во внутрь, они очутились в обширной зале, украшенной мозаикой и инкрустациями из драгоценных камней, нефрита, агата, бирюзы, а также золота и маленьких зеркал. Трудно передать красоту

чудесной залы в тот момент, когда лучи солнца внезапно отразились на вделанных в стены кристаллах, засверкавших, подобно брильянтам, тысячами огней.

Верхний этаж павильона, куда затем вошли наши друзья, представлял собою прелестный мраморный киоск. С одной стороны его из больших,

выходивших на долину, окон, прикрытых мраморными решеточками, открывался удивительный по красоте вид, с другой — красивая терраса, осеняемая гранатовыми и апельсинными деревьями. Это был самый поэтический уголок, какой только можно себе представить, и молодые люди решили упросить Мали устроиться здесь на ночлег.