В стране Гудка 4. Про новые времена

— Что это, — брезгливо сморщив губки, спросила Алиска.

— Он в этом тогда парад принимал.

— Это хорошо, — раздался из глубины салона голос Петровича, и он тоже выглянул наружу, — Значит, он в сюртучке ушел к которому мы маячок прикрепили.

— Почему тогда этот ваш маячок не маячит, — рассерженно произнесла Алиска.

— Эй, наука, — Петрович похлопал молодого человек, сидящего с ноутбуком на переднем сидении лимузина, — Чего там ваш компьютер молчит. Где объект?

— Не можем запеленговать, — шлепая пальцами по клавишам, задумчиво ответит тот. — Он где-то вне доступа спутника.

— Так я и знала. Лучше бы сразу из пушки расхерачила этот мавзолей, как мне сразу в Генштабе умные люди советовали, — раздраженно произнесла Алиска.

— Кажется, есть, — радостно вскрикнул компьютерщик, — На территории кремля высветился. В районе старинных царских палат.

— Быстро всем туда, — крикнула Алиска, — Живьем брать. Чтобы ни одного грибочка не пропало, — и лимузин в сопровождения нескольких джипов охраны, развернувшись на площади помчались в сторону Квасских ворот.

***

Сидор подсвечивая дорогу мобильным телефоном, пробирался по узкой, подземной галерее, выложенной старинным красным кирпичом, таким же, как и стены кремля. Наконец впереди, появилась деревянная дверь, оббитая железом с большим кованым ключом, торчащим в замочной скважине. Сидор с трудом проверну ключ и упершись плечом в дверь приоткрыл ее, и протиснувшись в образовавшийся проход, оказался внутри небольшой полутемной комнаты с высоким, сводчатым потолком, стены которой были расписаны старорусскими узорами. Небольшие стрельчатые окна, расположенные на достаточной высоте, пропускали немного света, и в комнате можно было разглядеть деревянную кровать, накрытую пышной периной. Из-под кровати выглядывал большой ночной горшок. Вдоль всей комнаты тянулся длинный сбитый из досок стол, со стоящими рядом, такими же длинными лавками. На противоположной стене, темнел проем невысокой, кованной двери. Сидор подошел к двери и осторожно приоткрыв, выглянул наружу. За дверью, под шатровым навесом находилось крыльцо, с которого вниз, на улицу спускалась каменная лестница. Сидор прикрыл дверь и задвинул тяжелый железный засов. Он вдруг почувствовал сильную усталость и, не снимая сюртука, добрел до кровати, забрался под тяжелую, перину и тут же заснул.

Сон Сидора в царских покоях.

Через некоторое время он услышал сквозь сон чей-то приглушенный кашель и приоткрыл глаза. На скамейке у стола сидел пожилой человек с клиновидной бородой в высоко шапке, отстроченной мехом и длинном, вышитым золотом кафтане. Бородач, продолжал кашлять, прикрывая рот рукой, опираясь второй рукой на красного цвета, инкрустированный золотом посох. Через некоторое время он перестал кашлять и, повернувшись к Сидору, перекрестился на висящую над кроватью икону.

— Здравствуйте, — осторожно произнес Сидор.

— Здоров бывай, мил человек, — разглаживая бороду, ответил незнакомец, — Разбудил? Прости. Замучил, кашель. А сам то, чего лежишь под периной? Не приболел?

— Нет, — ответил Сидор. — А как вы сюда попали? Я дверь вроде запер.

— Так по подземному ходу, как еще.

— Из мавзолея, — удивился Сидор.

— Из какого еще мавзолея? Из Александровской слободы я прибыл, — ответил бородач, — Вот, решил наведаться, посмотреть, как вы тут живете без меня. А ты, чей будешь, — пристально разглядывая Сидора, спросил бородач и, сделав строгое лицо, привстал, — Не Курбатовых ли случаем?

— Нет, — отрицатель потряс головой Сидор, признав вдруг в бородаче, царя из фильма «Иван Васильевич меняет профессию».

— Так, чей ты будешь? Отвечай, — и царь, нетерпеливо стукнул посохом по полу.

— Я из рода Огинских, — неуверенно произнес Сидор.

— Поляк, что ли, — уже более миролюбиво уточнил царь.

— Наполовину, — не зная, как правильно ответить, замялся Сидор, — По отцу только, совсем немного.

— Да, ладно, — махнул рукой царь, — Не боись. Я теперь к полякам хорошо стал относиться. К своим хуже.

— К кому, к своим, — не понял Сидор.

— К боярам. Продажные они, — нахмурился царь. Эх, — царь махнул рукой, — Я, поэтому и думу их боярскую распустил. И опричнину ввел. И, похоже зря все было. Ошибся.

— А что были другие варианты, — с сомнением спросил Сидор.

— Были. Надо было, сразу с поляками объединятся, в католичество вступать. Тогда бы, и нравы были помягче в Кваскве. И вам потом полегче бы жилось, — и царь, задумавшись, опустил голову на грудь.

— Былого уже не вернешь, — нарушил тишину Сидор.

— Почему это не вернешь, — встрепенулся царь. — Царь я или не царь.

— Царь, — согласился Сидор.

— Вот я тебе и грамоту, и выпишу, раз ты поляк, — стукнул по столу, царь.

— Какую, грамоту, — насторожился Сидор.

— Ты государственными делами занимался, когда-нибудь?

— Было дело. Замещал один раз премьер-министра.

— Кого, — не понял царь.

— Верховного боярина, по-вашему, — пояснил Сидор.