В стране легенд

— Жизненный эликсир — обманчивая мечта, заблуждение… Природа не отдаёт так легко своих тайн! — воскликнул доктор Фауст. — Я опять — в который раз! — шёл по ложной дороге. Отец мой, алхимик, скончался среди своих колб и реторт, обманувшись во всех своих ожиданиях, и сам я стою у порога смерти с пустыми руками… Скоро меня положат в могилу вместе с пером, чернильницей, бумагой и книгами, как хоронят воина вместе с его мечом.

Вечереет. В рабочей комнате доктора Фауста становится всё темнее. Впрочем, комната эта и днём напоминает склеп. Каменные своды нависли над самой головой. Окна с частой решёткой, похожие на пчелиные соты, с трудом пропускают свет сквозь толстые цветные стёкла.

В углах чернеют рычаги и колёса. Там стоят диковинные машины, похожие на скелеты рогатых чудовищ. Они уже заржавели. Прислонены к стене большие летательные крылья. Но кто когда-нибудь взлетал на них?

На столах круглые колбы, гнутые реторты с журавлиными носами, перегонный куб, мраморные ступки, весы с длинным коромыслом, песочные часы… В сосудах жидкости всех цветов: мутно-опаловые, зелёные, карминно-красные.

На стенах связками висят целебные растения. Здесь был даже похожий на человечка корень мандрагоры,[66] о котором говорили, что мандрагора кричит страшным криком, когда её выкапывают из земли. Некогда задался Фауст целью: восстановить сожжённое растение из пепла и золы, как делали иные алхимики, и понял — это фокус шарлатанов. Бросали они семена растений в золу и проращивали их.

Астролябия,[67] небесный глобус… А небо по-прежнему полно загадок! Много лет изучал он астрологию[68] и составлял гороскопы.[69] Но в нём зародились сомнения. Он проследил судьбы трёх людей, родившихся в одну и ту же минуту, а значит, при одном и том же расположении светил. И что же? Один из них стал богачом, другой — бездомным нищим, а третий утонул в детстве. Вот до чего были различны их судьбы! О лживая наука — астрология, ты не больше способна предсказывать будущее по звёздам, чем гадалка по картам!

Фауст печально оглянулся кругом. Сколько надежд похоронено в этих стенах! И всё же он начал бы поиски и опыты снова, если б не был так стар.

Время — не песочные часы! Стоит перевернуть их — песок посыплется и опять начнёт отсчитывать минуты. Но кто возвратит человеку его молодость?

Доктор Фауст, шаркая меховыми туфлями, прошёл из рабочей комнаты в свой тесный кабинет.

Сколько книг! Полки с книгами от пола до самого потолка. Некоторые из них прикованы к полкам железными цепями. Свитки пергамента на столе и на полу.

Фауст опустился в кресло и зябко потёр худые, морщинистые руки. На нём мантия, подбитая лисьим мехом, и тёплая шапочка. Стоит весна, а ему холодно! В семьдесят шесть лет кровь уже плохо греет.

— Кровь моя холодна, как у ящерицы, — невесело улыбнулся он. — А огонь в душе всё не гаснет, и это тоже одно из необъяснимых чудес природы.

Ящерица! Только он произнёс это слово, как на память ему пришла саламандра — дух огня.[70]

Фауст повернулся к очагу, где висело на цепях железное кольцо. В кольцо был вставлен большой глиняный тигель, а внизу под тиглем лежала груда поленьев.

Начертав в воздухе магический знак, Фауст громко произнёс заклинание. Он призвал духа огня. И сейчас же дубовые поленья в очаге запылали сами собой. Из пламени выглянула и весело заплясала маленькая юркая саламандра. Уж она-то не была холодна — в комнате сразу стало жарко.

— Саламандра, друг мой! — сказал ей Фауст. — Из всех стихийных духов природы я люблю тебя больше всего. Ты сродни мне. Духи воды — ундины — холодны и равнодушны. Сильфы — духи воздуха — летучи и непостоянны. Дух земли слишком могуч и грозен: его вид, его грозный голос страшат меня. Но с тобой я охотно делю своё одиночество. Вот беда моя, слышишь ли, саламандра! Я так же сильно, как в юности, жажду высшего познания, но не достиг его, а силы мои уходят…

Саламандра вдруг замерла на железной цепи в очаге и, свесив огненный хвост, казалось, внимательно слушала Фауста.

Фауст снял с полки несколько больших манускриптов[71] и, сгибаясь под их тяжестью, побрёл к очагу.

— Вот книги, которые я создал. Долгие годы я писал их. Эта — «Ключи ада» — о тайнах магии, эта — о лекарственных травах, эта — о движении небесных тел… И всё же правды в моих книгах слишком мало, а ошибкам нет конца. Я уничтожу мои книги, как разбил колбу с бесполезным эликсиром, чтобы они не плодили новых ошибок. Сожги их, саламандра, обрати их в пепел!

И Фауст начал одну за другой бросать раскрытые книги в пылающий огонь. Листы зашевелились, почернели, по ним пробежала красная полоса. Но вдруг огонь погас. Саламандра метнулась вниз и скрылась среди обгорелых поленьев.

— Так ты не захотела сжечь мои книги, саламандра! Ты убежала от меня! — гневно вскричал Фауст.

Фауст упал в кресло и уронил голову на грудь. К чему всё магическое искусство заклинаний! Ему ли повелевать капризными духами стихий, хоть он и безмерно выше их разумом!