В стране легенд

Вонзил тут Коспатрик шпоры в бока своей лошади и поскакал вперед. Но вдруг из-под самых копыт его коня с криком и шарканьем крыльев выпорхнул большой фазан. Испугался конь – и на дыбы!

Вылетел Коспатрик из седла и тяжело рухнул на землю, ударившись затылком о камень. Тут ему и конец пришел.

Так сказал я правду, как повелела мне королева фей. На пирах ли, в советах, или в бою никто не слышит от меня лживого слова.

Больше не зовет меня король в свой замок, ненавидят меня многие бароны и епископы, оттого что правдивы мои слова. Но я всегда готов восславить красоту и доблесть.

– Так говорит молва! – вскричал лорд Дуглас,- До сих пор думал я, что певец должен только увеселять пиры, но не таков ты, Томас Правдивый! Повесть твоя воистину необыкновенна. А теперь прошу тебя: спой, как обещал, ту самую песню, которую пел ты на состязании певцов в королевстве фей.

Взял Томас Лермонт в руки золотую арфу и запел о верной любви Тристана и Изольды. От самого сердца шла его песня. Верно, о королеве фей вспомнил он, когда описывал красоту Изольды. Верно, о себе думал он, когда воспевал любовь Тристана.

До глубокой ночи слушали гости. Дамы плакали, и даже рыцари не стыдились смахивать слезы.

Наконец гости разошлись.

Когда стало белеть на востоке, лорд Дуглас еще спал крепким сном в своем шатре. Вдруг вздрогнул он и проснулся.

– Эй, мой верный паж, мой Ричард! Кто посмел шуметь возле моего шатра? Кто разбудил меня на самом рассвете?

– О выгляни, господин мой, из своего шатра, и ты увидишь невиданное чудо!

Лорд Дуглас вышел из шатра и увидел: идут по дороге к замку Эрсилдуну белый как снег олень с ветвистыми рогами и белоснежная лань.

А за ними следует толпа любопытных. Люди показывают пальцами и кричат: «Смотрите! Смотрите! Белые олени!»

А олень и лань спокойно идут по дороге и не боятся…

Тут сказал сэр Дуглас своему пажу:

Беги, мой мальчик, со всех ног в замок Эрсилдун и разбуди Томаса Лермонта. Сдается мне, что звери эти к нему посланы.

Побежал паж в замок Эрсилдун с неожиданной вестью.

Провели его к Томасу Лермонту в опочивальню. Вскочил Томас с постели. Побледнел он, слушая слова вестника:

– Сомненья нет! Королева фей подала мне знак. Надо собираться в дорогу.

Повесил Томас Лермонт на шею себе золотую арфу, и жалобно-жа-лобно она застонала, словно человек в глубоком горе.

Тут простился Томас со своими домашними, вышел из ворот своего замка и последний раз на него оглянулся.