В стране литературных героев

Гена (радостно): Архип Архипыч! Я все понял! Теперь я точно знаю, где мы с вами находимся!

А.А.: Ну-ка, ну-ка? Где же?

Гена(уверенно): Это, наверно, и есть одна из черновых редакций пушкинской сказки. Я так думаю, что Пушкин сначала свою сказку прозой написал, а уж потом переложил на стихи… Ну что? Угадал я?

А.А.: Нет, Геночка, не угадал. Но не огорчайся! Предположение твое, в сущности, не так уж далеко от истины… Однако мы с тобой заболтались. Вон как старик обогнал нас с тобой. Как бы не опоздать к развязке…

Снова берег моря. Но теперь он выглядит куда более пустынным и мрачным. Может быть, потому, что вдали больше не виднеется хижина рыбака. А может быть, потому, что море штормит и небо покрыто тяжелыми свинцовыми тучами. На пустынном берегу-старик. Он зовет рыбу-камбалу, но голос его, заглушаемый ревом волн и воем ветра, еле слышен.

Старик:Человечек Тимпе-Те, Рыба-камбала в воде! Ильзебиль, жена моя, Против воли шлет меня!

Камбала (в ее голосе уже слышно раздражение): Ну, чего еще она захотела?

Старик: Ох, не гневайся, рыба-камбала! Вымолвить и то страшно! Хочет она стать самим богом!..

Камбала

(грозно): Ступай домой! Твоя жена снова сидит на пороге своей старой избушки. И будет сидеть вечно!

Раскат грома. На берегу возникает та же ветхая избушка. На пороге ее сидит старуха и прядет свою пряжу.

Гена: Нет, Архип Архипыч! Вы, наверно, меня опять разыгрываете! Как тогда, с "Недорослем"! Не может быть, чтобы это было простое совпадение! Уж слишком похоже! Наверняка это все-таки Пушкин!

А.А.: Нет, Геночка, это не Пушкин. Мы с тобой побывали в народной немецкой сказке, записанной братьями Гримм. Пушкин взял ее за основу, когда работал над своей "Сказкой о рыбаке и рыбке".

Гена: А-а, ну так бы сразу и сказали… Теперь все понятно. Пушкин, значит, просто переложил её стихами…

А.А.:

И все?

Гена: Почему-все? Он еще много чего изменил…

А.А.: А что именно?

Гена: Ну, во-первых, у Пушкина в сказке все русское. У него, например, старуха не королем захотела быть, а царем. Королей ведь в России не было… Наверно, поэтому он и про Римского папу выбросил. Папа же – он там, в Риме…

А.А.: Молодец, Гена! Ты растешь! Ну, а других различий ты, значит, не заметил?

Гена: Как это не заметил? Что я, слепой, что ли? В немецкой сказке старуха захотела стать богом, а у Пушкина – владычицей морскою. Только, честно говоря, я тут большой разницы не вижу…

А.А.: Э-э, нет! Разница не такая уж пустяковая! Вспомни-ка, как там дальше у Пушкина? "Хочу быть владычицей морскою…"

Гена

(подхватывает): "Чтобы жить мне в окияне-море, Чтоб служила мне рыбка золотая И была б у меня на посылках ".

А.А.: Вот именно! В этом-то все и дело! Заметь, ведь быть царицей – ничуть не менее крупный пост, чем быть владычицей морскою. В конце концов, не все ли равно: властвовать на суше или на море? Почему же рыбка спокойно согласилась сделать старуху царицей, а сделать ее владычицей морскою отказалась?

Гена: Потому что не по заслугам.

А.А.: Ну, положим, царских почестей она тоже не заслужила. Однако рыбка почему-то это стерпела. Нет, тут все дело в том, что старуха посмела посягнуть на свободу самой золотой рыбки. Посмела потребовать, чтобы сама золотая рыбка служила ей и была бы у нее на посылках. Именно за это посягательство на чужую свободу она и наказана так строго! В эту сказку Пушкин вложил свои сокровенные мысли. Те, которые он вкладывал в самые серьезные, самые сложные свои произведения. Тут звучит и тема его "Цыган". Помнишь? "Ты для себя лишь хочешь воли!.." Здесь и его собственная тоска по свободе: "На свете счастья нет, но есть покой и воля…" Для Пушкина нет ценности более великой, чем воля, и нет греха более страшного, чем посягательство на чужую свободу! Об этом и написана его сказка.

Гена: А немецкая сказка разве не про это?

А.А.: Нет, в немецкой сказке старуха наказана не за то, что она посягнула на чужую свободу, а за непомерное властолюбие. Ей всего мало. Сперва она хочет быть королем, потом – императором, затем – папой, то есть наместником бога, а там и самим богом. Как говорится, все выше, и выше, и выше… Впрочем, нам с тобой сейчас не так уж важна разница между этими сказками. Гораздо важнее другое! То, что и у Пушкина и у братьев Гримм старуха терпит крах из-за своей нравственной неполноценности. Или, говоря проще, из-за того, что она – скверный человек.

Гена: А-а, теперь я понимаю, куда вы клоните! А Иван-дурак-хороший человек! И поэтому он побеждает. Верно?