В стране минувшего

— К сожалению, мне удалось классифицировать только немногие предметы из коллекций, — говорил Райнар, слегка конфузясь, — у меня нет необходимых знаний. Я ограничиваюсь тем, что на каждой находке обозначено время и приблизительное место ее нахождения. Вы без труда установите происхождение этих костей и других ископаемых.

На пороге комнаты Поль Райнар посторонился и пропустил вперед своих знаменитых посетителей.

Вошли два боя и поставили лампы; зал осветился и можно было начать осмотр собранных вещей.

Полки, сделанные из драгоценного дерева, каким богат тропический лес, были заботливо вытерты. Множество разного рода остатков животного и растительного мира было на них разложено.

В маленьких витринах размещены были скелеты рыб, ветви растений, мелкие кости.

В середине комнаты стоял аквариум, в котором жили растения и раковины.

Ученые начали рассматривать коллекции. Сначала они молчаливо склонялись над полками, как бы желая сосредоточить свое внимание, осторожно касались рукой обломков костей, внимательно их рассматривали, некоторые брали в руки…

Первым нарушил молчание Шифт.

— Ни малейшего сомнения! В моих руках позвонок носорога… предка современного носорога…

— Вот еще интересная вещь. Возможно, что это зуб гиппопотама-амфибии, который жил в плиоценовую эпоху, — тоном радостного удивления проговорил Жан Норе.

Немецкий ученый бросил позвонок и побежал рассматривать зуб. В большом волнении он протирал свои очки, со всех сторон рассматривал зуб, вертел его в своих пальцах, пожелтевших от табаку, и, наконец, восторженно сказал:

— Вы правы, дорогой друг. Это один из больших внутренних зубов, принадлежавших гиппопотаму-амфибии… Смотрите, вы видите внешнюю гладкую сторону со скошенными краями? Это необычайно… Живой след плиоценовой эпохи…

Но в эту минуту из противоположного угла зала раздался голос мистера Беккета:

— Это невозможно. Ведь это… это череп первобытного человека.

Господин Шифт привскочил с такой живостью, какой трудно было ждать от него. Он возвратил зуб Жану Норе, бросился к Беккету и чуть не вырвал у него кость, которую тот держал.

Теперь ученый немец задыхался, капли пота выступили на его плешивых висках…

Все приблизились к нему и, наклонившись, пытались разглядеть обнаруженный череп… С смутным чувством смотрел Поль Райнар на четырех ученых. В их энтузиазме не было ничего ни смешного, ни ребяческого, ни неуместного. Он сам бы хотел разделить с ними их настроение, но, к сожалению, он не знал палеонтологии, а она открывает источник радости только своим избранникам.

Наконец заговорил доктор Шифт:

— Да… да, это череп антропопитека. Да, мои друзья. Как хорошо, что мы пришли сюда. Все описания тут сходятся. Единственно, что смущает меня, это величина этой кости…

— Да, — улыбнулся Норе, — обладатель этого черепа был колоссального роста.

— Еще выше и коренастее гориллы, — добавил Беккет.

Мессен молча созерцал череп. Лоб ученого прорезался глубокой морщиной, его обычное веселое и ироническое выражение исчезло, и теперь он имел вид ученого, поглощенного мыслью.

Доктор Шифт говорил без умолку. Веселый, возбужденный, он обращался с своими коллегами, как с закадычными друзьями, хотя до настоящего времени, несмотря на совместное путешествие, ученые проявляли друг к другу лишь сдержанную любезность. Вдруг Мессен подошел к группе и обратился с вопросом:

— Заметили ли вы, как этот череп… нов, если можно так выразиться? Вы видите, кость гладкая, нет следов порчи, а его цвет… он почти белый.

— Да, это верно, — проговорил кто-то.

Мессен добавил:

— Все старые кости обычно бывают цвета желтой меди; на них попадаются пятна плесени, царапины, дыры; кость часто бывает прозрачна, а во внутренние отверстия забивается земля, или они по крайней мере сероваты и тусклы… тут ничего этого нет…

— Можно подумать, что он только вчера был отделен от тела, лишенного жизни всего несколько лет тому назад, — сказал Норе.

— Быть может, — в виде предположения высказал Беккет, — это зависит от болотной воды. По своим химическим свойствам некоторые воды способствуют сохранению трупов.

— Возможно, — пробормотал Мессен.

— Во всяком случае, — ликовал Шифт, — это лучшая вещь в вашем музее, господин Райнар. Где вы нашли этот череп?

Администратор взял карточную папку и прочел:

«26 декабря 1920 года, на западном берегу болота, за устьем реки Бенговы».

Ученые подошли к аквариуму, где жили растения и раковины. Но ими ученые были менее заинтересованы, тем не менее, они долго обсуждали живые следы минувшего и охотно их классифицировали.

Действительно, эти маленькие животные под своей известковой защитой казались безжизненными, они, прицепившись к корням растений, были неподвижны. Представители последней ступени живых существ — они были в полном расцвете своего растительного существования и, как заблудившиеся, жили в эпохе, о которой давно забыли.

Карл Шифт не преминул воскликнуть тоном пророка:

— Вы увидите… вы увидите. Наше обследование готовит чудесные сюрпризы… Я предчувствую это, господа.