В стране наших внуков

— А у меня белый фартучек, — воскликнула Аня удивленно и начала тут же снимать его, как будто хотела отдать свой фартучек Яну. Ян развеселился:

— Ну вот, теперь вы мне объяснили. Теперь вы мне открыли глаза! Чего ни один учитель на свете не мог сделать, чего не в состоянии была бы сделать даже вся Академия… впрочем, ладно. Это я только так…

Сестры не поняли ни одного словечка из того, что он говорил.

— Ты тоже играешь на рояле? — спросила Ганичка и подошла к инструменту.

— Сыграй лучше ты что-нибудь! — попросил он.

— Ну, хорошо!

Она уселась за рояль и стала в терциях выстукивать известную детскую песенку. А Аня, заслышав знакомую мелодию, вдруг запела голоском, тоненьким и ровным, кaк ее косички:

Когда на небе погаснет луна.
И взойдет утренняя заря,
Я спущусь с тобой в «Наутилусе»
На самое дно морское.
Я увижу подводные сады,
Где цветут чудесные живые цветы,
Рыбы плавают с фонариками на носу
И сами светят себе в глубину…

— У тебя хороший голос, — одобрительно заметил Ян.

Обрадованная его похвалой, Аня запела «Колыбельную»:

Прежде чем ты закроешь, мой сынок,
Розовые лепестки своих век,
Взгляни последний разок
Из окошечка на луну!
Наш папа там ходит
По морям из песка и лавы,
В кратере Криштофа Бернарда
Для воздушного корабля ангар будет строить.

— Ну, а дальше? — спросил Ян, когда Аня умолкла.

— Дальше я не знаю, — заявила певица.

— Тогда слушай! — сказал он. — Я спою конец.

Ян сел к роялю, положил руки на клавиатуру и стал сам себе аккомпанировать. Его голос звучал, совсем как у взрослого, словно он уже выходил из детского возраста:

Серп луны, ты растешь потихоньку,
Все кругом так ясно и просто,
Ты увеличиваешься на небе,
А у нас растет любовь к папе.
И, прежде чем луна снова начнет убывать,
Прежде чем она совсем исчезнет,
Пусть наш папа с Луны поскорее
Живой и здоровый вернется к маме.

Три сестрицы в одинаковых фартучках сидели на диване рядком и, затаив дыхание, с умилением слушали.

— Ну что? — обратился к ним Ян, кончив играть и петь. — Ведь так?

И, не дождавшись ответа, он снова повернулся к роялю и заиграл легкий менуэт Моцарта.

Сестер удивляло, что, играя, он не смотрит ни вниз, ни перед собой, а глядит вверх, на потолок. Словно он играл кому-то, кто находился над ним, словно слушатели парили над его головой. Лицо его выражало при этом блаженство и какую-то отрешенность. Только изредка, не прерывая игры, он обращался к девочкам и говорил:

— Моцарт. Вы видите его? Как будто все освещается вокруг. Я мог бы не есть и не спать. Видите, видите, как загораются огоньки…

Однако музыка без слов продолжалась слишком долго. Яна уже не могла дольше усидеть на одном месте. Она потихоньку слезла с дивана и сделала несколько шажков в сторону. На полках, вделанных в стены шкафов, стояло множество интересных вещиц, которых Яна еще никогда в жизни не видела и не знала, для чего они служат. Ян продолжал играть, а она тем временем незаметно, шаг за шагом отходила все дальше от рояля и все ближе подбиралась к этим вещичкам. Если Анины глаза всегда выражали удивление, то на носике Яны было написано любопытство. Аня только с изумлением глядела на мир и на самое себя, а Яна сгорала от любопытства, чем заполнен этот мир; ей страшно хотелось брать в свои руки частички этого мира и расспрашивать, что это и для чего оно служит.

На стене довольно низко, но все же выше ее роста висела гитара — вот провести бы по ее струнам всеми пальцами! А что лежит в этих угловатых коробках и пузатых футлярах, куклы там или игрушки, а может быть, музыкальные инструменты?

Чего только она не отдала бы за то, чтобы заглянуть в них! На одной из полок были расставлены модели геометрических фигур — куба и шара, пирамиды, конуса и других, — модели, сделанные из блестящего материала и; проволоки. Для чего они?

Что с ними делать? Как с ними играть?

Гана с беспокойством следила за любопытной сестренкой и издали делала ей знаки руками, чтобы она не совала всюду своего носа, а села и слушала музыку. Яна остановилась теперь перед глобусом и не могла удержаться, чтобы не дотронуться пальчиком до белого пика Гималаев, и в тот же момент глобус начал поворачиваться. Достаточно было легкого прикосновения, и земной шар стал вращаться, но в это время к Яне подскочила Гана, схватила ее за руку и потащила обратно.

— Сейчас же иди и сядь на место! Еще разобьешь что-нибудь!

— Садись сама! — огрызнулась Яна.

— Тише, тише…