В стране слепых я слишком зрячий, или Королевство кривых. Книга 3, часть 1

Мы поднялись по деревянному крыльцу, хорошо очищенному от снега, тут вообще хорошо чистили, хотя снега было ужасно много, по сторонам от дороги сугробы поднимались с мой рост, но тротуар, по которому мы шли, был очищен до твёрдого наката, а проезжая часть улицы до асфальта и жижи на ней не было. Мы вошли в сени, а после в довольно просторное помещение, где было тепло, пахло печкой и масляной краской, которой тут все было окрашено, и полы, и бревенчатые стены, и даже скамьи из широких досок в голубой и тёмно-коричневый цвета. Интересно, это всё они подкрашивают каждый год со времени постройки, лет сто не меньше, подумалось мне.

В управе встретились и люди, какие-то тётеньки, мужчин почти не было, здоровались с нами все без исключения, что было удивительно, причём приветливо.

Глава городского поселения Шьотярв Тетляшева Генриетта Марковна. А справа дверь с табличкой заместитель главы Годарева Мартина Веньяминовна.

– Карельские имена, что ли? – спросил я, невольно удивившись необычным сочетаниям.

Таня обернулась на меня:

– Вепсские. Это вепсский городок, есть ещё несколько сёл, а вообще их очень мало, и язык умирающий.

– Откуда ты знаешь?

– А мой отец вепс. Вот как раз однофамилец этой Генриетты.

– Так может, она твоя сестра?

– Может быть, – легко сказала Таня и постучала в дверь.

– Заходите, кто там такой вежливый! – ответили нам суховатым голосом, и мы вошли.

Генриетта Марковна оказалась внешности примечательной, с первого взгляда до ужаса некрасивая сушёная акула: короткие и жидкие серые волосы, убранные под гребень от лица, серое лицо, хотя черты правильные, только немного длинноватые, чересчур сухие, фигура не худая, даже тяжеловатая, сутулая спина, в сером пиджаке, сшитом, вероятно, местными умельцами лет пятнадцать назад. Генриетта Марковна была неопределённого возраста, ей могло быть и сорок и шестьдесят лет. Мне стало не по себе, обычно такие Генриетты злющие старые девы. Но она обернулась на нас от своих шкафов, откуда вытаскивала какую-то книгу и глаза у неё оказались удивительно синие, она улыбнулась и мгновенно преобразилась этой улыбкой.

– Здравствуйте, молодые люди, чем обязана? – в этот момент большие книги качнулись в неловких руках и полетели на дощатый пол с глухим стуком.

Таня, сойкнув, подскочила к ней, помочь.

– Ой-ой, вот я безрукая-то, как всегда… – смущаясь, проговорила Генриетта, принимая Танину помощь. – Спасибо-спасибо, девушка. А мужчины, как всегда в стороне, пока женщины работают.

Усмехнувшись, она взглянула на меня, а я скорее растерялся, чем не хотел помочь, похоже с детскими растерянностями и нерешительностью пора расставаться.

Наконец, книги были расставлены как надо, и Генриетта Марковна села за свой полированный стол, заваленный бумагами.

– Так чем обязана? Кто вы, и что делаете у нас в Шьотярве? – она произнесла чудное название как-то совсем не так, как я прочёл его, и прозвучало это на удивление красиво.

– Мы хотели бы у вас жить и работать, – сказала Таня.

– Вон как… Это как-то даже радостно, а то все уезжают: «на учёбу», и всё, после не дождёшься. И что же вы умеете?

Таня достала диплом, между прочим, с отличием, красного цвета.

– Татьяна Лиргамир, выпускница Суриковского высшего художественного училища. Лиргамир, значит… знакомое что-то… – нахмурилась Генриетта и всмотрелась в Таню, потом снова в документ.

– Нет-нет, это девичья фамилия, я теперь я вот… – Таня достала паспорт.

– Маркова Татьяна Андреевна. А это, муж?

Таня растерянно обернулась на меня.

– А… нет, не муж… РОман – э… брат.

Генриетта усмехнулась, очевидно, не веря Таниным словам, но показывая, что вмешиваться не намерена, не старые времена, а она прогрессивная современная дама и выпускницам столичных институтов ни в чём не уступает.

– Ну, хорошо, брат так брат… И что же Татьяна Андреевна в нашем захолустье потеряла?

– От мужа ушла, – сказала Таня, краснея.

– С братом, как видно, – усмехнулась Генриетта Марковна.

Таня только пожала плечами со вздохом, не споря или не желая вдаваться в подробности.

– Что, опасный человек? Муж-то?

– Ну… как сказать… да…

– Ну, бывает… Ладно, Татьяна Андреевна. Работа есть у нас в городе и для художников, что ж. В кинотеатре афиши рисовать некому, это раз. В школе рисование ведёт учитель труда и музыки попеременно, это два, ну и библиотечкой некому заведовать, это три, я пыталась, дак на разорваться мне, сама понимаешь, и получается, что библиотека всё время на замке, не дело… так что вот такой фронт работ, осилишь? А брат, что делать умеет? Тоже художник или по другой части?

Мне стало стыдно, что я вообще ни по какой части. Генриетта поняла это сходу, что ж, руководитель должен уметь считывать людей.

– Ладно, брат, стало быть, будешь на подхвате, зарплата-то везде аховая, так что придётся помогать Татьяне Андреевне.

– Генриетта Марковна, я тут церковь видела, пока мы шли через посёлок, она… работает?