В Стране странностей

Марк так и не сумел выкроить время для повторной поездки, и мои новые впечатления остались целиком на моей ответственности…

А теперь — о том, как мы с Марком впервые оказались в Осло и что там увидели.

На улицах Осло

Несколько дней мы без устали ходим и ездим по улицам столицы, название которой сами норвежцы произносят не так, как мы: Ушлу, а не Осло. Нас постоянно поливают дожди и совсем редко балует солнышко. На третий или четвертый день Марк время от времени подталкивает меня локтем:

— Смотри, опять тот высокий в шляпе… Вчерашняя старушка с пуделем. Обрати внимание, как бодро шагает.

У Марка отличная зрительная память. Осло не особенно большой город. В нем, считая с пригородами, живет полмиллиона человек. Мой друг начинает узнавать прохожих, которые, видимо, выходят на прогулку в одни и те же часы.

После Москвы, даже после Стокгольма или Амстердама улицы Осло кажутся тихими и несколько пустынными.

На улицах Осло не заметно столичной сутолоки.

На перекрестках посредине мостовой горят желтые фонари-мигалки. Они то вспыхивают, то гаснут, напоминая об огнях маяков и о море, которое плещется у ворот норвежской столицы. О том же напоминает влажный морской воздух.

Если дождь по какой-то причине не накрапывает с утра, то наверстывает свое к вечеру. Жители Осло привыкли к этому и не очень огорчаются. Как только разверзаются хляби небесные, прохожие облачаются в прозрачную накидку и натягивают такой же чехол на шляпу.

После этого горожанин неуязвим и не спешит под крышу. Люди чинно прогуливаются, останавливаясь у магазинных витрин. Не обращая внимания на хлещущие из водосточных труб потоки, они вдумчиво рассматривают выставленные за стеклом товары и готовы обсуждать со знакомыми любые злободневные вопросы прямо на тротуаре, как будто никакого дождя нет и в помине.

Осло — один из старейших городов Европы. Король Харальд Суровый заложил его в 1048 году. Но столица небогатой северной страны никогда не блистала роскошными дворцами или соборами. Лишь крепость Акерсхус, которая выдержала за семь с лишним веков существования немало осад, напоминает о древности города.

Пожалуй, из северных европейских столиц Осло больше всего сберег себя от лихорадочной спешки, от засилия американизированной рекламы, от торопливых перестроек и перепланировки.

Что за прелесть столичные бульвары! Как пахнут их столетние липы! И какая изумрудная трава на холме, где стоит похожий на дворянские дома старой Москвы королевский дворец, возле которого ходит стража в черных фетровых шляпах с султаном, смахивающим на конский хвост, и в куртках с пышными эполетами.

А от дворца через весь центр города идет к вокзалу главная улица, Карл-Юхангате. С холма видны ее основательные старинные здания: театр, университет, парламент, собор.

Марк не бывал в Швеции и, наслышавшись от меня о чудесах Скансена, потребовал, чтобы мы в один из первых дней отправились смотреть норвежский народный музей под открытым небом. Он занимает парк, где в кронах деревьев перекликались певчие дрозды. Сложенные из темных бревен, среди зелени поднимались деревянные церкви и избы. На кровлях береста была придавлена толстым слоем дерна с цветущими белоголовыми ромашками.

Нашлась тут и баня, которую, как в старой Руси, топили по-черному, без трубы — дым выходил через дверь и дыру в крыше. В баньке лежала груда камней. Их раскаляли докрасна на огне, потом плескали ковшом воду, чтобы хорошенько попариться.

— А веники? Употреблялись у вас веники? — допытывался Марк.

Экскурсовод подтвердил.

— А какие?

Экскурсовод виновато развел руками. Тогда Марк нарисовал в блокноте березовый веник и человечка, который хлестал себя им по спине.

— Да! Да! — радостно подтвердил норвежец.

Мы обошли весь музей, и я лишний раз убедился, что в прошлом норвежцы жили куда труднее шведов. Тут все было проще, беднее — и дома, и утварь.

Сначала новый чужой город отпечатывается в памяти несколькими броскими улицами, музейными богатствами, обликом толпы. Потом первые впечатления дополняются тем, что, может, и не сразу бросается в глаза, но зато лучше отражает будничную жизнь города.

Мы с Марком вскоре поняли, что речка Акерс-Эльв не просто разделяет Осло на Восточную и Западную части. Нет, она — граница!

По одну сторону, на пологих холмах, — парки, дворец, особняки посольств, банки, витрины с модными товарами, солидные дома солидных людей.

По другую сторону — фабрики, кварталы одинаковых стандартных домов, погромыхивание трамваев в тесных улицах.

В кварталах Эстканта, к востоку от Акерс-Эльв, обитают главным образом те, кто трудится; к западу, в Вестканте, — те, кто владеет фабриками и капиталами. На многих планах, изданных для иностранных туристов, изображен весь Весткант и лишь совсем небольшой кусочек города к востоку от Акерс-Эльв: ровно такой, чтобы заполнилось пространство, которое остается между извивающейся синей линией реки и рамкой плана.