В стране троллей. Кто есть кто в норвежском фольклоре

Так и пошли они на хутор вдвоём, да потом и поженились, В первые годы после свадьбы разленился парень. А тут известно как: не потрудишься, не будет тебе ни от земли урожая, ни у скота приплода. Долго его жена просила хоть новую квашню сделать — старая-то поизносилась, дно до дыр протёрлось, не в чем тесто за­месить. Она уж сама для этого и подходящую сосну приглядела. С утра до ночи только об этой сосне и твердит.

Сидел он как-то вечером незадолго до Рождества у оча­га без дела. А на улице метель страшная, ветер завывает.

— Сходи, сруби сосну, — завела своё жена. — Мне кваш­ня нужна. Праздник на носу, пироги печь надо, а у меня и посуды нет тесто поставить. Я больше ждать не буду.

— Да ты посмотри, какая погода! Лошадь — и ту жалко. Тут жена взбеленилась:

—  Ну и сиди сиднем, береги себя и свою лошадь! Видно, придётся бабе самой управляться. Погоди, ты меня ещё узнаешь!

Укуталась она потеплее, взяла топор и отправилась в лес.

Не прошло и часа, как муж решил немного дров нару­бить. Зимой он только эту работу и делал: батраки сами свозили домой сено с полей и сетеров, он с ними никогда не ездил.

Подошёл к дровянику и видит сквозь метель: жена идёт из лесу, пешком, на своих двоих, а на плече чурбак для квашни несёт. Такой толщины чурбак, его и не обхватить человеку руками. Кину­ла она его в снег, чуть мужа не задавила.

— А ну принимайся за квашню! Кабы я тебя так крепко не любила, отведал бы этого! — и кулак ему под нос сунула.

С того дня мужа как подменили. С таким жаром он за ра­боту взялся, что с каждым днём достатка в усадьбе прибавлялось. А квашню смастерил такую крепкую да ладную, что ей до сих пор на хуторе пользуются.

Много было в Норвегии крепких хозяйств, много рачи­тельных хозяев, которые говорили, что они из рода хюльдры, что прапрабабушка их, пока за прапрадедушку не вышла, с хвостом по горам бегала. Мол, это от неё удача досталась. Может, говорили так, чтоб соседи не завидовали. Как же те­перь узнаешь? Только соседи тоже в долгу не оставались — что там хюльдра-прабабушка! Её уже давно и на свете нет, мир её праху... А вот у нас на хуторе настоящий ниссе живёт, за кобы­лами нашими присматривает, а мы ему за это... Но это уже со­всем другая история.

Т. Киттельсен. Ниссе и улитка. 1887

В наши дни многие норвежцы никогда не видели ниссе, поэтому утверждают, что их не существует и никогда не существо­вало. Но это совсем не так! Ниссе издавна живут бок о бок с чело­веком, в их большом роде выделяют несколько различных ветвей, одни чрезвычайно древние, а другие — совсем молодые, им всего лишь несколько веков.

Удивительным образом история распорядилась так, что всех ниссе люди стали называть по самой младшей ветви их рода. С неё и начнётся наш рассказ...

Слово «ниссе» имеет христианское происхождение. Оно восходит к имени святого Николая Чудотворца, одного из са­мых почитаемых христианских святых, известного своей щедро­стью и милосердием. День его кончины, 6 декабря (19 декабря по старому стилю), — большой церковный праздник. В Средние века возник обычай дарить в этот день детям подарки, ведь сам святой очень любил детей. В XVI веке этот обычай стали связывать с Рож­деством, и постепенно образ добродушного старичка с пышной седой бородой, кото­рый дарит рождественские подарки хорошим и послуш­ным детям, зажил самостоя­тельной жизнью у разных на­родов. Так, например, в Гол­ландии, а позже и в Америке, куда эта традиция была при­несена голландскими пересе­ленцами, появился всем из­вестный Санта-Клаус, а в Норвегии — юлениссе, или рождественский ниссе.

Н. Павлович. Родовое древо ниссе. 2007

В разных странах и у разных народов существуют свои рождественские ниссе и Санта-Клаусы. Так, например, у нас есть Дед Мороз, в Белорус­сии — Зюзя, в Германии — рождественский дед, а в Исландии рождест­венских дедов аж 13!

Зюзя, или бог Зимы, — это дед с длинной бородой, который живёт в лесу, ходит босиком и, согласно поверью, вызывает пургу, метель, стужу. Ко­гда бывает сильный мороз, он бьёт своей булавой по деревьям, которые как будто от этого трещат. Временами Зюзя забредает в деревню, что­бы предупредить крестьян о надвигающихся трескучих морозах, изба­вить от холода какую-нибудь бедную семью или дать вдоволь наесться кутьи. Недаром присказка существует: «Зюзя на дворе — кутья на сто­ле». И сегодня нередко можно услышать: «Замёрз, как зюзя!» В основе представлений о рождественском деде, или Вайнахтсмане, — всё те же легенды о святом Николае. Это дружелюбный старик в красной шубе с белой меховой оторочкой, у него длинная белая борода, мешок с подарками и розга. В Рождественскую ночь он одаривает хороших де­тей и наказывает плохих.