В стране троллей. Кто есть кто в норвежском фольклоре

Не следует, однако, считать, что ниссе на корабле — это бесполезный балласт. Как и все ниссе, они могут оказать капитану и команде поистине неоценимые услуги! Например, корабельные ниссе умеют предсказывать погоду. Если увидишь корабельного ниссе стоящим но носу корабля, ветер будет попутным. Но если ниссе стоит на корме, то кораблю придётся плыть против ветра. Ес­ли же приближается шторм, ниссе обязательно сообщит о нём шу­мом и грохотом в трюме. Кроме того, он всегда найдёт способ предупредить капитана, если корабль вот-вот сорвёт с якоря, и обяза­тельно разбудит уснувшего на вахте матроса, чтобы корабль не сел на мель. А во время непогоды часто видели, как корабельный ниссе держит мачту, чтобы она не упала. Когда корабль стоит у причала, ниссе охраняют его от воров. Считается очень плохой приметой, если корабельный ниссе сходит на землю и не возвра­щается: это предвещает крушение.

Ниссе такие же разные, как люди, но их объединяет одно. Где бы ни жил ниссе: на хуторе, в церкви или на корабле — везде он хлопочет, обустраивая, ухаживая и наводя порядок, — если, ко­нечно, получает свою законную кашу.

Быстра и проворна горная речка. Преодолевает она по­роги и стремнины, кажется, неистощима её сила. А на берегу, в от­далении от хутора, притулилась и мельница. Крутит быстрое тече­ние колесо, и скрип его сливается с журчанием воды. Рад мельник: будет мельница хорошо работать — будет и хлеб в доме. Только бы не случилось чего. Остановятся жернова — жди беды.

Водяные мельницы появились в Англии и континентальной Европе в XIII веке. Затем очередь дошла и до Норвегии, однако крестьяне не торопились обзавестись в хозяйстве таким новшест­вом. Может, не последней причиной тому была боязнь духов воды?

Р. Боркгревинк. Мельничный дух. 1934.

Но соображения выгоды всё же взяли верх, и тогда водяную мель­ницу построил себе почти каждый хозяин хутора.

Самым горячим временем для помола была осень — вре­мя паводков. Днём времени не хватало, поэтому приходилось ра­ботать и ночью. Ночная темнота, шум воды и трущихся жерновов создавали особую атмосферу. Мельник легко мог задремать, и в его полусонном сознании рождались рассказы об удивительных событиях на мельнице. Если жернова отчего-то вдруг останавлива­лись, не трудно было предположить, что дело тут нечисто.

Норвежцы верили, что на каждой мельнице жил мельнич­ный дух — квернкнур (kvernknurr). Его имя состоит из двух частей: kvern — «мельница» и knurr, что означает «ворчание, бурчание» и напоминает звук трущихся жерновов, особенно при нехватке воды.

Квернкнуром в народе называют и праздник Св. Эгидия — день помино­вения святого, который избавлял от засухи. Отмечался этот праздник пер­вого сентября. Есть примета, что если в этот день в реке мало воды, то проблемы с водой для мельницы будут на протяжении всей осени.

Мельничный дух отвечает за помол зерна. Он не страдает от нищеты: как и у скрытого народца, у него много золота и серебра. Существует древний обычай оставлять ему пиво и еду на Рождество, чтобы увеличить помол в будущем году. Но стоит только забыть об этом или обидеть его как-то иначе — и он начинает вредить человеку, оста­навливая мельничное колесо. Мельничный дух требует угощения за право пользования мельницей и не любит, чтобы зерно мололи по праздникам, вечером или ночью: в это время он отдыхает и не хочет, чтобы ему мешали. Но если это всё же случается, он хватается за мель­ничное колесо и не отпускает, пока не взойдёт солнце или не запоёт петух. В таких случаях его надо обязательно задобрить. Однако нахо­дились и смельчаки, которые не желали угождать мельничному духу.

Самую известную быличку о схватке человека с мельнич­ным духом мы находим в сборнике сказок и преданий, составлен­ном П. Кр. Асбьёрнсеном:

Жил-был один человек. Была у него мельница

близ водопада, и в ней, как водится, жил мельничный дух. Остав­лял ли ему мельник по обычаю лепёшки да пиво на Рождество, чтобы помол увеличить, — мне неведомо; похоже, не оставлял, ведь только соберётся он зерно молоть, дух как схватится за мельничное колесо — и остановит мельницу. Так ничего намолоть и не удавалось.

Мельник даже не сомневался, чьи это проделки. Собрал­ся он раз под вечер зерно молоть, взял с собой на мельницу котёл с дёгтем и развёл под ним огонь. Пустил воду на колесо. Мельница поработала немного и остановилась, как он того и ожидал. Взял тогда мельник шест, высунулся из окошка — и давай колотить по жёлобу, где вода текла, и тыкать шестом в воздух вокруг мельнич­ного колеса, чтобы духа прогнать, — да всё напрасно. Потом мель­ник решил посмотреть, нет ли кого за дверью. Открыл дверь и обомлел: посреди дверного проёма стоял мельничный дух и зе­вал, да так широко, что одна его челюсть касалась порога, а дру­гая доходила до верхней балки.

— Ты когда-нибудь видел, чтобы так широко зевали? — спро­сил мельничный дух.