В стране троллей. Кто есть кто в норвежском фольклоре

А в долине Сетесдал живо другое предание. Девушка, ос­тавшаяся в живых одна из всей долины, сама отправляется на за­пад в поисках людей. Выйдя из дома, она запирает за собой дверь и выбрасывает ключ в ручей. Если верить легенде, с тех пор и вся местность эта называется Нёклебек (nokler по-норвежски — «клю­чи», a bekk — «ручей, мелкая речушка»).

На смену погибшим родам идут новые поколения, ключи выброшены, наступают новые времена. После того как по стране прошла Чёрная смерть, возврата в прошлое больше нет.

Т. Киттельсен. Пляска смерти. Ок. 1894

Лето сменяется зимой, и заросшие тёплой зелёной тра­вой пастбища укрывает холодный белый снег. Год сменяет год — гля­дишь, и полные сил мужчины превратились в седовласых стариков, а беспомощные младенцы выросли и стали крепкими и ловкими охотниками и пастухами, а жёны их укачивают по вечерам их собст­венных детей. Всё на свете меняется, и у всего есть своя противопо­ложность — на этом и стоит мир. Всё закономерно, всё правильно, и не должно вмешиваться в раз навсегда заведённый ход вещей.

Всё, что родилось, когда-нибудь умрёт. Человек покидает мир живых и отправляется в царство мёртвых. Никому из людей не удастся окончательно разгадать тайну смерти, пока их собственная жизнь про­должается — и никому из тех, кто умер, не прийти назад. Откуда-то из не­ведомых далей будет дух предка наблюдать за жизнью осиротевших де­тей, иногда награждать, иногда наказывать, или отправится вкушать вечные радости в небесных чертогах, или воплотится в очередном потом­ке, удивительно похожем на умершего деда, — но таким, каким человек был когда-то, ему уже не стать. Плачут, и поют, и угощают родственники соседей на поминках — прощаются с усопшим навсегда. Пожил добрый человек, поработал, оставил детей, внуков — пора ему уходить: печально живым, одиноко, но ничего не поделаешь. Пройдёт время, и глубокое го­ре сменится светлой грустью — всё закономерно, всё правильно.

Но иногда естественный ход событий меняется. Преступле­ние или нелепая случайность ломают заведённый порядок, и тоска по усопшему превращается в страх. Иногда мёртвые возвращаются.

Пришельцы с того света могут выглядеть по-разному и раз­ного искать в мире живых. Но встречи с ними опасны для живущих — на том, кто не может найти себе покоя в царстве мёртвых, лежит какое-то проклятие, и любому, кто с ним столкнётся, добра это не пред­вещает. Бродячим покойником человека делает «неправильная», «плохая» смерть, будь то гибель некрещёного младенца, подлое убий­ство, жертва которого оставлена без честных похорон в освящённой земле кладбища, наложение на себя рук или смерть от загадочной болезни. Несправедливо оборвавшаяся жизнь словно продолжается «по ту сторону» — пока не будет выполнено некое условие или, если причиной посмертной участи стало преступление, совершённое са­мим человеком, пока душа не искупит свой грех. Иные духи напрямую обращаются к человеку, моля его о помощи, иные видят в нём свою жертву, а о целях некоторых никому и вовсе не известно.

Норвежцы называют духов, непонятно зачем явившихся в мир живых, — скрёмт (skromt). Невидимые, они блуждают среди людей, почти ничем не выдавая своего присутствия, — и только зве­ри могут их почуять и узнать.

Пастухи рассказывали, как иногда стадо овец останавливалось и не двигалось с места, хотя для этого не было ни­каких причин, но собака чувствовала что-то неладное и начинала с лаем носиться вокруг стада. Кнут Лиен из Йерхинна как-то шёл по старой Королевской дороге, и вдруг его пёс почему-то забеспоко­ился и заскулил. Вскоре Кнут услышал отдалённый звон колоколь­чиков, похожих на те, которые бывают на конской сбруе, но на до­роге не было никого, кроме самого Кнута и его собаки.

Единственный способ увидеть скрёмт — это «позаимство­вать» у животного его зрение. Существует и фольклорный рецепт, позволяющий это сделать.

Некий Сивер и его отец рубили дрова в Нурмарке, около Маттисплассена. Как-то ночью, когда они уже поели и легли спать, их разбудил яростный лай — их собака металась так, как будто в дом проник посторонний.

Они вышли во двор и услышали у калитки чьи-то шаги, но вокруг было пусто. Отец Сивера сказал: «Собака видит то, что мы не видим. Я слышал от одного парня из Ромерике, что надо прикос­нуться к глазам собаки, а затем к своим, и тогда мы сможем увидеть всё, что видит она».

Так они и сделали, и увидели четверых странно одетых муж­чин с копьями в руках, а собака бросалась на них и лаяла изо всех сил.

В русском фольклоре собака не просто чувствует мертвеца, но и может его отпугнуть.

А у японцев есть интересная легенда о слепом музыканте, который дол­жен был играть для невидимых призраков, хотевших забрать его душу. Чтобы спасти несчастного, священник покрыл его тело особыми иерогли­фами, забыв, однако, про уши. Когда на следующий день призраки поя­вились снова, они увидели лишь его инструмент и уши (не защищённые иероглифами). Призраки оторвали бедняге уши и исчезли. Таким обра­зом душа и жизнь музыканта были спасены.