В стране заоблачных вершин

Через несколько месяцев после встречи с Тенцингом мне посчастливилось в качестве иностранного корреспондента первому взять интервью у еще одного покорителя, точнее, покорительницы Эвереста — Ванды Руткевич, первой европейской женщины, побывавшей на «третьем полюсе» земли.

Как только министерство туризма Непала (оно имеет монопольное право на распространение информации о ходе альпинистских восхождений в непальских Гималаях) объявило, что Ванда Руткевич 16 октября 1978 года в составе международной экспедиции достигла вершины Эвереста, я позвонил в посольство ПНР в Катманду и попросил организовать с ней встречу.

Через несколько дней раздался звонок, и сотрудники посольства ПНР сообщили, что Ванда прилетела и готова дать интервью. Я бросил магнитофон и фотоаппарат в машину и помчался в посольство. Я очень волновался — боялся, что кто-то опередит меня.

Раньше мне никогда не приходилось встречаться с этой отважной женщиной. В отличие от многих других альпинистов перед восхождением она не давала интервью журналистам. Какая она Ванда Руткевич? В моем представлении Ванда должна была быть крепко сбитой женщиной с ярко выраженными мужественными, даже грубоватыми чертами лица. Человеком, которому сам черт не страшен.

Однако навстречу мне вышла миловидная, хрупкая, удивительно женственная молодая женщина с очень загорелым лицом. Увидев, что я несколько растерялся, она, чтобы развеять мои сомнения, поспешно сказала:

— Ванда Руткевич — это я.

Ванда рассказала, что восхождение на Эверест было для нее четвертым по счету в Гималаях. В 1975 году в составе польской экспедиции она побывала на 7952-метровом пике Гашербрум-3 в Пакистане. Тогда эта вершина была покорена впервые. Если состав ее предыдущих экспедиций был полностью женским, то при восхождении на Эверест Ванда в группе оказалась единственной представительницей слабого пола. Не думайте, что члены экспедиции в походе наперебой старались оказать Ванце разные услуги. Ничего подобного. Свой рюкзак она несла сама, и дорогу прокладывала сама, и палатку разбивала сама. О том, что ей не будет никаких поблажек, было оговорено заранее. Однако при переходе из третьего в четвертый лагерь, когда Ванда заболела, мужчины старались хотя бы как-то ей помочь. Как она выразилась, были сделаны некоторые уступки.

— Мы приступили к штурму Эвереста с Южного седла на высоте восемь тысяч метров. Нас было семеро, включая трех шерпов. Шли без страховки: на такой высоте уже никто и ничто не спасет… В рюкзаке — запасной баллон с кислородом (его должно хватить на завершающий подъем и спуск), теплые вещи и кинокамера с пленками. В общем, ничего лишнего. На полдороге рюкзак стал несравненно легче — выбросила пустой баллон и подключила запасной. До вершины осталось каких-то метров четыреста, но каких!

До этого подъем был относительно легким — твердый снег, камни, в общем, прочное покрытие. К тому же мы шли по следам, проложенным другими участниками международной экспедиции, которые покорили пик накануне. Добрались до гребня, с которого открылась восхитительная панорама. Яркие лучи солнца переливались на искрящемся снегу горных великанов. И все это на фоне ясного неба, кажущегося необыкновенно синим над изломанными белыми склонами. Гребень как бы разделяет Гималаи: по левую руку — непальские пики, по правую — Тибет. Солнце так сильно пригревало, что можно было идти без куртки, в свитере, шапочке и рукавицах.

После того как была покорена южная вершина Эвереста, начались трудности. Гребень, соединяющий южный пик с главным, покрыт снегом. Стоило огромного труда проложить в нем подобие узкой тропочки, едва достаточной, чтобы на ней умещались альпийские ботинки.

Вот и так называемая «ступень», или «стенка», Хиллари. До заветной цели осталось каких-то двести шагов. Ванда достала кинокамеру, чтобы заснять красочную панораму пика, но неожиданно налетел шквальный ветер и едва не сорвал ее с узенькой тропки, проложенной по кромке гребня. Справа и слева бездонная пропасть, от которой веет холодным до боли безразличием. Ванда призналась, что в тот момент ее обуял страх.

К тому же от сильного ветра и мороза замерзло выходное отверстие на маске, и прекратилась подача кислорода. Не раздумывая, Ванда сняла маску и последние метры шла без нее. Перехватывало дыхание, она едва-едва двигала ногами.

Когда Ванда Руткевич поднялась на вершину Эвереста и посмотрела на часы, они показывали 1 час 45 минут. Первым желанием было поскорее сбросить рюкзак. Он весил килограммов десять, но казался свинцовым. Один шерп (вместе с другими альпинистами он поднялся на вершину минут на пятнадцать раньше), увидев, что с кислородным питанием у Ванды непорядок, стал своим дыханием отогревать клапан маски. Вскоре Ванда отдышалась.

Ванда рассказала, что стоило ей вступить на площадку, как она почувствовала себя бесконечно счастливой — больше никуда не надо было подниматься.