В страну Восточную придя

- Скоро Ли Хунчжан отправится в столицу северных варваров Москву на коронацию белого царя. Ему поручено заключить соглашение о прокладке железной дороги от Байкала до Владивостока через Маньчжурию, землю наших предков. Он получил инструкции об условиях, которыми обязан связать соглашение. Первое - дорога не должна принадлежать государству, а только частным лицам, чтобы легче было при необходимости выкупить ее и не возбуждать лишний раз алчности у правителей других государств. Второе - Ли Хунчжан должен связать Россию обязательством защищать нас от Японии. Как издревле говорят, яд уничтожают противоядием, а иностранцев соперниками-иностранцами. Вот и пусть старый Ли натравливает их друг на друга. И третье - пусть Россия хорошо нам заплатит. Ты поедешь с ним и будешь моим доверенным лицом. Смотри зорко и слушай внимательно. Все, что говорит и делает Ли Хунчжан, не должно ускользнуть от твоих глаз и ушей. Тебя научат искусству дипломатии. Старайся воздействовать на старого Ли в нужном направлении, чтобы он не увлекался собственными выгодами, а защищал интересы Срединного государства. Если в колокол не ударить - он не загудит, если в барабан не стукнуть - он не загремит.

И долго, пока не потускнел в небе яшмовый заяц и не окрасился восток алой зарей, императрица втолковывала Жун Мэй, чего именно ей следовало добиваться и как можно воздействовать на старого Ли Хунчжана.

В чиновничьем халате с нашитыми на груди и спине изображениями цапли и белым мраморным шариком на шапочке, что означало ее принадлежность к шестому классу гражданского табели о рангах, в голубом паланкине, несомом четырьмя носильщиками, прибыла Жун Мэй в Цзун-ли-гэ-го-шиву-ямынь, Министерство иностранных дел Поднебесной. Писцы в приемной повскакивали со своих войлочных ковриков, побросав кисти на дощечки с тушечницами, не закончив даже очередных иероглифов, и низко, с подобострастием склонились в поклоне. Они были предварительно извещены о прибытии личного представителя императрицы-регентши Цыси для ознакомления с материалами Цзунли-ямыня по предстоящей поездке делегации Небесной империи в Россию для заключения там важного договора. Поклоны писцов были низки, но она заметила некоторую фальшивую наигранность в чрезмерном их подобострастии, неискренность демонстрируемого ими уважения к персоне личного представителя императрицы, и подумала, а не прокралось ли и сюда поветрие непочтительности, охватившее, по громким пересудам в Летнем дворце, не только простолюдинов, но и чиновничество. Старший писец с изображением сороки на халате, принадлежность низшего, девятого класса, невелика птица, льстиво забормотал, что представителя императрицы велено проводить к ханьлинь-академику Бо Даоли, мудрейшему и наиболее почитаемому из знатоков северных варваров. Вот уже тридцать пять лет, со дня основания Цзунли-ямыня, он является главным советником по русским делам, а до этого был советником в Ли-фань-юань Министерстве колоний, и в нем тоже занимался северными варварами. Но тлевшая в глубине его глаз искорка насмешки заставила Жун Мэй усомниться в его искренности. Конечно, сам факт назначения представителя императрицы в делегацию Ли Хунчжана уже обсуждался в Цзунли-ямыне и, видимо, был призан нежелательным, но неизбежным, и это мнение стало известно даже одетым в синее и измазанным тушью младшим писцам.

Длинными темными коридорами, через просторный двор старший писец проводил Жун Мэй в покосившийся флигель и представил древнему, покрытому позеленевшим даже и не пухом, а мхом человечку, низко склонившемуся у просторного окна с лупой в руке над старинным фолиантом в обшитой красной сычуанской парчою обложке.

- Поделитесь своею мудростью и глубокими знаниями, почтенный Бо Даоли, о земле северных варваров и научите представителя императрицы искусству дипломатии, - сказал писец и поспешил исчезнуть.

Бо Даоли ткнулся носом в лупу, а лупой в книгу, затем с явным трудом поднял и вперил в нее свой безумно-отрешенный взгляд.

- С какой целью тебе понадобились мои познания? -спросил мудрец.

Жун Мэй вкратце объяснила, что в составе делегации едет на коронацию царя северных варваров. С большой неохотой отложил Бо Даоли лупу, с трудом отодвинул книгу, взял лист бумаги, кисть и тушечницу и забормотал, покрывая сверху вниз и справа налево бумагу картинками иероглифов.