В субботу рабби остался голодным

— О да. Хотя наше кладбище предназначено для членов конгрегации, мы предусматриваем возможность хоронить там и тех евреев из общины, которые не являются нашими прихожанами. За небольшую плату им предоставляется номинальное членство — плюс, разумеется, стоимость участка. Однако мистер Хирш как житель Барнардс-Кроссинга может быть похоронен и на городском кладбище, в Гроув-Хилл — оно межконфессиональное. Не знаю, какая там плата, но я с таким же успехом могу похоронить его по иудейскому обряду и там.

Доктор покачал головой.

— Нет, я думаю, миссис Хирш хотела бы, чтобы его похоронили среди своих. Миссис Хирш не еврейка.

— Вот как?

— Это имеет значение? — быстро спросил Сайкс.

— Может быть. — Рабби поколебался. — В этом случае я должен быть уверен, что покойный был действительно иудеем — то есть остался иудеем.

— Я не совсем понял. Жена считает его евреем. За то время, что я его знаю, — то есть, собственно, за этот год — он никогда не притворялся кем-то другим.

Рабби улыбнулся.

— Речь идет не об этническом, а о религиозном признаке. Каждый, кто родился от матери-иудейки — не от отца, заметьте, — автоматически считается иудеем, при условии — он сделал паузу, чтобы подчеркнуть суть, — что он не отказался от своей религии, обратившись в другую либо публично отрекшись от своей.

— Насколько мне известно, он не принадлежал ни к какой другой церкви.

— Но вы сказали, что миссис Хирш не еврейка. Она католичка или протестантка?

— Не знаю. Вообще-то, наверное, англиканка. По крайней мере, когда я там был, к ней заходил засвидетельствовать свое почтение англиканский священник.

— Ну, вот видите. Если бы они пришли ко мне и попросили сочетать их браком, я бы согласился только при условии, что она примет иудаизм. Так что, возможно, покойный мистер Хирш, вступая в брак, обратился в другую веру. Скажите, а почему миссис Хирш не пришла сама или не послала за мной?

— Она потрясена смертью мужа, рабби. По правде говоря, ей пришлось принять успокоительное. И естественно, что она обратилась ко мне — руководителю отдела, где он работал, его начальнику, можно сказать, — чтобы я помог все устроить. А по поводу его религиозного статуса могу только сказать, что вряд ли он стал бы ради женитьбы обращаться в другую религию, пусть даже номинально. Он никогда не придавал большого значения всем этим мумбо-юмбо… — Сайкс осекся. — Извините, рабби, но это было его выражение, я его только процитировал. — Внезапно ему пришло в голову: — Его имя, Айзек, — оно ведь, по сути, еврейское? Он не изменил его, так разве это не говорит о том, кем он себя считал?

Рабби улыбнулся.

— Когда миссис Смолл открывала вам дверь, вы, должно быть, заметили, что мы ждем ребенка. Так что интерес к именам у нас не только теоретический. Мы как раз говорили об этом и решили, что имя Айзек в наши дни можно с таким же успехом считать типичным для янки.

Сайкс развел руками в знак поражения.

— Что ж, я могу только сказать, что, как мне кажется, он не принадлежал ни к какой религии. Бедняга — если бы принадлежал, для него это было бы лучше. Он мог быть сейчас жив, если бы в пятницу вечером поехал в храм, как все остальные евреи…

— Значит, его смерть была неожиданной?

— Его нашли мертвым в гараже в пятницу вечером. Патриция Хирш известила меня на следующий день, и я сразу же приехал.

— Сердечный приступ?

— Отравление выхлопными газами.

— О… — Рабби, который сидел, откинувшись в кресле, подался вперед. Его лицо приняло задумчивое выражение, а пальцы тихо забарабанили по столу.

— Вы думаете о самоубийстве, рабби? Это что-то меняет?

— Может изменить.

— Я полагаю, что самоубийство не исключено, — сказал Сайкс медленно, — хотя записки не было, а если бы он собрался покончить с собой, было бы естественно написать несколько слов жене. Он ее очень любил. Официальное заключение полиции — несчастный случай. Видите ли, он изрядно выпил…

— То есть он был пьян?

— По-видимому, да. Он за короткое время опустошил полбутылки водки — около пинты[29]. И, наверное, отключился, а мотор продолжал работать.

— Так он сильно пил?

— Он был алкоголиком, рабби, но за то время, что он у нас работал, с ним ничего такого не случалось. Алкоголики — они не то чтобы много пьют, просто если начнут, не могут остановиться.

— И это не мешало ему в работе? Кстати, чем он занимался?

— Он был математиком в моем отделе в Годдардовской научно-исследовательской лаборатории.

Рабби задумчиво покивал головой.

— Евреи, как правило, не склонны к алкоголизму. Довольно удивительно, что, зная об этом… об этой болезни, вы взяли его на работу.

— Видите ли, математики на дороге не валяются — по крайней мере математики такого уровня, как Айзек Хирш. Может быть, вы поймете наше отношение к нему, а заодно и его проблему, если я скажу вам, что он участвовал в первом Манхэттенском проекте[30] и работал с Ферми. Когда мы сбросили бомбу на Хиросиму и поднялась шумиха, многие стали жертвами этого скандала.

— Так Хирш был не такой уж молодой?