В сумерках близкой весны

Машина свернула на просёлочную дорогу. Её хорошо расчистили и убрали снег, поэтому не пришлось снижать скорость. Через четверть часа показались первые памятники кладбища, затем крыша автобуса и несколько автомобилей, припаркованных, как попало. У автобуса стояли несколько молодых людей, они курили и негромко разговаривали. Ольга остановила машину недалеко от главных ворот.

– Ты не замёрзла, мам?

– Нет.

– Как долго они там! Может, выйдем? Пошли сами по себе! Хотим и идём!

– Подождём ещё.

– Что они нам?

Спустя какое-то время показалась процессия, которая двигалась к выходу с кладбища. Ольга разглядела отца, сгорбленного, с красным лицом. Он вёл под руки Наталью и Аню. За ними шёл Ян с Зиночкой, прильнувшей к нему. Соня вышла с кладбища одной из последних. Ни на кого не глядя, забралась в автобус. Он тут же тронулся с места, будто её и ждал. Остальные члены семьи остановились у одной из машин. Марат закурил и заговорил с водителем. Ян нервно поглядывал на Зиночку, пытаясь позвонить по телефону, который держал в руке. Но у него никак не получалось это сделать. Зиночка жалась к нему, постоянно что-то шепча на ухо. Ян тягостно усмехался и снова пытался позвонить.

– Когда они уедут отсюда? – досадливо мотнула головой Ольга. – Холодно уже! Вон у отца нос красный! И в кафе пора, на поминки! Сколько можно курить?

Наконец, докурив, Марат подсадил Наталью с Аней в машину, туда же села Зиночка. А мужчины подошли к другому автомобилю и сели в него. На Ольгу с Анжелой никто не обратил никакого внимания. Подул ветер, и с деревьев посыпались комья снега.

– Пошли, мам? Они уже уезжают!

Анжела с сомнением покусывала губы, но дочь резко распахнула дверцу, кутаясь в толстый шерстяной шарф. Они вышли и направились к воротам кладбища. Было опасение, что Марат окликнет их, но он ничего не видел. Женщины шли по узкой дорожке, напряжённо вглядываясь вдаль. Быстро нашли свежую могилу, заваленную пластмассовыми венками и живыми цветами. Анжела аккуратно пристроила гвоздики среди них. Назад не торопились, стояли, обе нахмурившись, с блестящими от волнения глазами.

– Вот и нет человека! – вздохнула Ольга, пытаясь скрыть смятение и не расплакаться. – Эх, Женька, Женька!.. Мам, вот ты сказала, что надо смотреть сначала на себя.

– Сказала.– Анжела очнулась от своих мыслей и взглянула на дочь.

– А когда вы с папой расстались, ты тоже начала с себя? Искала в себе недостатки, да? Если искала, то это глупо, потому что папа сам во всём виноват.

– Откуда ты это знаешь?

– Как откуда? Он же пил и изменял тебе с Натальей.

– Меня тревожит и огорчает, что ты склонна делать поспешные выводы. Наши отношения с папой сложные, в них нет победителей и проигравших. Просто они закончились. Конечно, я искала в себе недостатки. И находила, уверяю тебя, они у меня были.

– Ты могла бы говорить более откровенно! А ты говоришь непонятно. Нет проигравших, нет победителей. Отношения закончились… Понятно, что закончились! Понятно, что победитель тут Наталья, а вы с папой проигравшие. Это мои собственные мысли! Я хочу их сказать, раз уж мы стоим тут, и я безмерно расстроена. Если бы я могла передать словами моё горе, когда вы расстались. Мне всегда казалось, что папа просто спился, он сделал выбор, который для него легче и проще.

– Какая ерунда! – нахмурилась Анжела.

– Что не так? Сейчас ты скажешь, что это не моё дело! Но вы мои родители! Я же думаю об этом, складываю собственное мнение, понимаешь? Я выросла, и почему бы не поговорить об этом здесь?

– Оль, неправда, что папе было легче и проще оставить нас. Решение спонтанное, от этого страшное и сложное. Он запутался, а я не захотела больше помогать ему. Я разозлилась на его слабость. Позволила другой женщине распоряжаться ситуацией. Обида толкает на грандиозные ошибки.

– Значит, ты пожалела? Ты бы хотела вернуть папу?

– Я пожалела, несомненно, но не хочу вернуть папу. Люди меняются со временем. Не знаю, поймёшь ли ты. Хотя ты тоже меняешься, ведь, правда? Чувствуешь это? В десять лет одна Оля, в восемнадцать другая, а в тридцать совсем новая!

– Ты мне собираешься объяснить процесс взросления? Немного странно, но я соглашусь, что человек с годами меняется. Папу изменило вино! Мне так проще понять, и это есть правда! Вино всех меняет, всех ломает. Какая семья счастлива, если отец пьёт?

Анжела вздохнула, развернулась и медленно пошла к выходу. Разговор сложный, она считала, что не нужно откровенничать с дочерью, чтобы она не испытала ещё одного разочарования. Возраст приносит не только опыт, но и усталость. От усталости обида, безразличие, непримиримость. Целый набор ощущений, которые не способствуют счастью. Ольга задержалась, в последний раз бросив взгляд на деревянный крест и прислонённую к нему фотографию. Её внимание привлекла надпись на корзине с пластмассовыми цветами.

– Мам, смотри!

Анжела остановилась и нехотя обернулась. Её насторожила неожиданная нервозность дочери. Хотелось поехать домой, выпить горячего чая и лечь спать. Забыть этого несчастного мальчика, лежащего глубоко в земле, отрешиться от горя и разочарований.

– Мама!