В сумерках. Книга вторая

Началось празднование карнавальным шествием. Карнавал не демонстрация, поэтому площадь Революции вместе с навеки встроенной в нее трибуной выпала из маршрута шествия. Когда глава города сообразил, в чем промашка, отменять мероприятие было уж поздно. Команда мэрии лихорадочно соображала, как вывернуться из неловкой ситуации. Экстренно заказали передвижную трибунку, малой вместимости – на пять-шесть персон. Зря. Губернаторские политтехнологи – а Медовников нанимал столичных – добыли для босса открытый автомобиль, в котором он и катился в карнавальной колонне, время от времени вставая и приветствуя зрителей. Ассоциация с Кеннеди возникала, но Освальда на этот раз, слава богу, никто не нанял.

Новый губернатор символизировал собой новое тысячелетие. Выбирали его сердцем, голосуя за все хорошее против всего плохого. И привнесенный им дух обновления долго еще радовал темчан необоснованно большими надеждами. Медовников баловал население посулами. Всем деревням, мимо которых проходит магистральный газопровод в Европу, обещал скорую газификацию. Вдоль и поперек области, говорил, надо построить автодороги с твердым покрытием, а кое-где и автомагистрали. На реках, где сейчас паромные переправы, надо поставить мосты. В райцентрах – в крупных, разумеется – следует открыть кинотеатры формата «Dolby Surround», в Теми – построить аквапарк, зоопарк, мебельный магазин IKEA, музей современного искусства, как в Бильбао, и новый оперный театр со светомузыкальным фонтаном на прилегающей площади. Если «долби сэраунду» радовались, то про Бильбао народу было непонятно, да и сам Медовников потом сообразил, что перебор. Бильбао пресс-служба впоследствии настоятельно просила вымарать из всех интервью, но, как говорится, что написано пером, вымарывают за большие деньги рекламного бюджета областной администрации. Газеты, радио и телевидение еще не потеряли хватки и старались держать руководство в тонусе. Хотя самим журналистам преодолеть восторг, овладевший массами, удавалось с большим трудом. Многие оказались подверженны.

Тамара к своим сорока годам дослужилась до позиции шеф-редактора в компании БиНоРес, разросшейся до медиахолдинга. Саша Старовойтов, отмеченный многими журналистскими премиями, ветеран эфира, трудился на ниве телевизионных новостей, оставаясь любимцем публики и лицом канала. Накануне 280-летия в скверике среди захолустных переулков первогорода темчане торжественно открыли памятник инженеру Щёву. Просматривая привезенный Сашей материал, Тамара отметила некоторую схожесть скульптурного Щёва с новым губернатором:

– Он же вылитый Медовников в профиль.

– Нет! Ничего подобного, Тамара Пална! – возражал Саша.

– Шляпа, и парик, и свиток, – тыкал Саша пальцем в монитор, – как у Петра Первого. Если и есть какое сходство, дак только через Петра. Медовников – он ведь как царь у нас. Все под ним, от рыбного рынка до алмазов.

– Никакой не Петр, – упорствовала Меркушева. – Стойка – точно как у Медовникова. Наверное, он и позировал. И будто речь с листа читает.

– Нормально стоит, как все. В руке свиток, в котором написал Петру, что надо пушечный завод строить. Мундир – из справочника про табель о рангах. – Саша усмехнулся. – Медовников такое не носит.

– Где строить пушечный завод? – удивилась Тамара.

– Тут.

– Саша, какие пушки? Медеплавильный завод. Не ляпни в эфире. Засмеют краеведы.

– А зачем тогда ядра? – Саша указал на горку пушечных ядер у ног Щёва.

Тамара задумалась. Действительно, зачем? И пушка на барельефе! Боевых действий освоение здешних земель промышленниками не потребовало. А затем пушка, что в нынешней Теми никто бы не понял, поставь скульптор изваяние без пушки. Памятников с пушками и пулеметами в Теми много – как реальным персонажам, так и собирательным образам. Даже отдельно кое-где пушки стоят, без человеческих фигур, чисто из уважения к смертоносности.