В сути вещей

Здравствуйте, Вячеслав! Хочу еще высказать уточнение. … Энтропия понимается как мера приближения к равновесию (и только для газообразных состояний этим равновесным, наиболее вероятным состоянием является хаотическое состояние).

Здравствуйте, Владимир!

Прочитав Ваше письмо, мне пришла мысль, что одного понятия энтропии, даже в ее очень общем понимании, недостаточно для описания живого. Мне кажется живое не только «извлекает упорядоченность» из окружающей среды, но и создает упорядоченность, то есть обладает организующей функцией некоторой части окружающей среды за счет энергии остальной части окружающей среды.

Здравствуйте, Вячеслав!

Именно! И я об этом же! … Когда мы учимся или учим, мы сами задаем (организуем) повторяющиеся последовательности, например, такую как «вид А ↔ звук А». Согласно Эшби, это обучение по ассоциации, а на языке математики – это эквиваленция. Более того, Турчин прямо говорил о мышлении, как об управлении ассоциациями [1]: «управление ассоциированием = мышление». Но это уже тема следующей главы. Что касается жизни как таковой, то мне нравится образно подчеркнутая ее суть: «слепой часовщик». Этот часовщик изначально слеп в том смысле, что он не ставит себе каких-то определенных целей заранее, за исключением одной, за исключением той, чем он сам (часовщик) является – искать, находить и использовать то, что повторяемо при некоторых условиях.

Здравствуйте, Вячеслав! «О, сколько нам открытий чудных …» – что общего у этих строк Пушкина с персонажами нигилизма в литературе или, например, с тем же квадратом Малевича? Почему то, что называется «ни ума, ни фантазии», востребовано культурой? Целесообразность сего, на мой взгляд, лишь в одном востребованность поиска, востребованность новизны. И, порой, она настолько велика, что в угоду приносится храм уже созданный. … Ибо мутации – необходимая составляющая того, что называется жизнью. Потому что прекрасное, но неизменное, уже не прекрасно, … потому что то, что всегда остается тем же самым, мертво – имеет максимум энтропии.

Здравствуйте, Вячеслав!

Когда-то и я испытал восторг от глубинного смысла в изложении Турчина [1]:

«В чувстве прекрасного больше индивидуальных различий между людьми, оно тоньше и загадочнее, чем чувство смешного. Но в нем есть тот же динамизм, связанный с новизной впечатления. Частое повторение понравившегося музыкального произведения не только делает к нему равнодушным, но, в конце концов, внушает к нему отвращение.

Острое ощущение прекрасного кратковременно, оно включает элемент откровения, восторженного удивления. Его можно описать также как внезапное усмотрение какого-то глубокого порядка, соответствия, смысла.

Если пытаться дать кибернетическую интерпретацию этому явлению, можно предположить, что чувство прекрасного вызывают те впечатления, которые дают пищу для самых сложных и тонких моделей, реализующихся с помощью классификаторов высшего уровня. Эти классификаторы должны, очевидно, в максимальной степени сжимать информацию, распознавать чрезвычайно сложные понятия. А это и есть усмотрение глубокого внутреннего порядка в кажущемся беспорядке».