В свете луны

Гордон подцепил пальцем серую ткань и перевернул, увидев с обратной стороны красную подкладку.

– Для Карлайла? – спросил он.

Девушка отрицательно покачала головой, и его улыбка стала еще шире:

– Для меня?

– Глупенький. Для тебя в следующий раз.

По лицу Гордона пробежала тень, он хотел что-то сказать, но передумал. Аннабель догадалась, что именно, но решила не вдаваться в подробности. Гордон наверняка собирался предостеречь ее, но она все равно думала только о муже.

Гордон взял девушку за локоть и поднял ее с места.

– Ты не нанесла ни одного ответного визита с тех пор, как живешь здесь, и не выходишь никуда, кроме церкви по воскресеньям. – Гордон повел Аннабель к двери, – У крыльца ждет запряженный фаэтон. Мы собираемся на поднятие флага. Ты едешь с нами, – заключил он, беря с вешалки в холле черную шляпу и подавая ее Аннабель.

– С тобой не поспоришь… – Аннабель стояла перед зеркалом в холле, стараясь закрепить шляпу с пером так, чтобы она смотрелась как можно изящнее. – Надеюсь, ты хоть раз позволишь мне выиграть спор?

– Только не сейчас. Молодые леди из швейного кружка миссис Петтигру так долго и преданно трудились на благо нашего общего славного дела. – Гордон помог Аннабель подняться в сверкающий голубой фаэтон и обошел его, чтобы сесть с другой стороны.

Гордон дернул поводья, Аннабель натянула черные кружевные перчатки. Фаэтон плавно двинулся с места.

– Как ее зовут?

– Энни, Энни, – произнес Гордон, повернувшись к девушке. Его глаза смеялись. – То, что я надел свой лучший костюм, умылся, тщательно побрился и начистил ботинки до зеркального блеска, вовсе не значит, что я решил завоевать сердце какой-то прекрасной леди.

– Что же тогда это значит?

– То, что я решил завоевать сердце прекрасной леди.

– Ах, ты! – Аннабель легонько ударила Гордона по плечу. – Если не хочешь назвать мне ее имя, то хотя бы перескажи последние сплетни, чтобы я не выглядела слишком уж непосвященной.

Аннабель удобно устроилась на кожаном сиденье и вполуха слушала Гордона, наслаждалась весенним днем, напоенным ароматом цветущих деревьев. Гордон прав. Она пряталась в «Излучине». Пришло время трезво взглянуть на свою жизнь и примириться с ней.

Они подъехали к небольшой церкви на пересечении двух проселочных дорог, окруженной густым лесом, который оживляли лишь цветущие ветви кизила. Гордон направил фаэтон в тенистое место и остановил рядом с другими экипажами, запряженными лошадьми или мулами. Он спрыгнул на землю с присущей ему грацией и обошел фаэтон, чтобы помочь Аннабель сойти на землю.

Внезапно девушка пожалела, что приехала сюда. Ей не хотелось поднимать сепаратистский флаг, представляться своим девичьим именем и объяснять, что она просто загостилась в «Излучине». Ей стоило проявить настойчивость в разговоре с Гордоном и остаться дома. Едва ее ноги коснулись земли, Гордон сжал ее руку, прежде чем отпустить, и она поняла, что он догадался о ее чувствах. На какое-то мгновение ей показалось, что она с радостью обменяла бы его на Карлайла.

Аннабель с приличествующим случаю выражением лица последовала за Гордоном, прокладывающим дорогу в толпе. На полпути их остановила миссис Петтигру.

– Как приятно видеть вас здесь, Гордон, – сказала она. – Ваш отец уже уехал в Ричмонд?

Бывший губернатор Виргинии Пейтон был избран одним из представителей графства на съезде, полномочном решить вопрос о выходе из Союза. Помнила ли миссис Петтигру, что он избран как представитель Союза? Слишком многое поставлено на карту, чтобы Кинкейды нарушили статус-кво без особой необходимости.

– Он вернулся на прошлой неделе, – ответил Гордон, глядя мимо нее, и миссис Петтигру переключила внимание на Аннабель.

– Весьма сожалею о кончине вашего отца. Как мило со стороны Пейтона пригласить вас и вашего брата погостить у него. Они с вашим отцом были добрыми друзьями…

– Да, мэм, – прервала ее тираду Аннабель, стремясь перевести разговор на другую тему. – Мы не пропустили ничего интересного?

– О нет, дорогая. Мы сделали такой восхитительный флаг! – Миссис Петтигру повернулась к Гордону. Ее лицо пылало то ли от жарких солнечных лучей, то ли от витавшей в воздухе военной лихорадки. – Вы, конечно, записались в армию?

Гордон кивнул. Отряды ополченцев и милиции формировались по всему Югу.

– А ваш брат? – Миссис Петтигру прищурила глаза.

– Ройс вернулся домой.

– Мы все должны принять участие в отражении агрессии. Это наш святой долг!.. – Она намеренно уязвила старшего сына Кинкейда, чтобы на младшего это произвело должное впечатление, но Гордон хорошо владел собой, к тому же он стоял на ступень выше миссис Петтигру на общественной лестнице.

Он удивленно поднял бровь:

– Агрессии, миссис Петтигру? Вам известно что-то, чего не знают остальные?

– А ваши сыновья записались в ополчение? – спросила Аннабель, стараясь отвлечь внимание миссис Петтигру от разъяренного Гордона.