В свете луны

Пейтон вздохнул. Он связывал со своим старшим сыном много надежд, но ни одна из них не сбылась. Он очень хотел, чтобы Аннабель смогла достучаться до сердца Ройса. Бог свидетель, самому Пейтону это не удалось из-за показной гордости и холодности Ройса, которые сопровождали его взросление. Он не заслуживал прощения Ройса и не собирался просить о такой милости, но готов был пожертвовать всем, что имел, чтобы спасти сына от горького одиночества, которое испытал сам.

Аннабель… Шанс Ройса обрести счастье… если только война не убьет его.

Пейтон не сказал ничего, когда вошел Джулз. Он услышал знакомое шарканье слуги и звон стекла о серебряный поднос, когда тот собирал бокалы.

Джулз, его смуглый сводный брат, был подарен Пейтону общим отцом в его пятнадцатый день рождения.

Ему единственному Пейтон подписал вольную, но Джулз отказался.

Это была первая годовщина смерти Ребекки. Целый год Пейтон прятался от несчастья, своего крохи сына и обязанностей в «Излучине». Занятия политикой пришлись как нельзя кстати. Он не хотел быть губернатором, просто ему нужно было заполнить ноющую пустоту в душе. Пейтон был в шоке, узнав, насколько одиноким может быть человек.

Ему хотелось чувствовать себя в ладу с самим собой, а может, он искал чего-то большего – связи со своим непризнанным братом, которая смогла бы хоть немного растопить лед в его душе. Тогда он позвал Джулза в этот самый кабинет.

Ройс в тот момент только учился ходить. Малыш ковылял на своих маленьких пухлых ножках по ковру к Джулзу, протягивая к нему ручки.

Джулз посмотрел на вольную грамоту, потом на ребенка – а Ройс был очень красивым – и произнес:

– Вы не приехали вчера на первый день рождения мальчика.

Пейтон медленно опустил бумаги на стол.

– Я знаю. – Он проглотил постоянно возникающий в горле ком. Когда он полюбил Ребекку? Слишком поздно – вот все, что он знал. – Я не смог уехать вовремя.

Джулз фыркнул, и это была вполне естественная реакция на откровенную ложь. Чернокожий камердинер, который не служил камердинером уже в течение нескольких месяцев, наклонился и взял малыша на руки, не обращая внимания на грязный подгузник, распространяющий по комнате резкий запах.

Джулз понес мальчика к двери. Он уже взялся было за ручку, но потом обернулся:

– Приведите в дом жену, которая стала бы подходящей матерью мальчику, и я возьму эти бумаги. А до тех пор не уйду.

Но Пейтон привел Селесту.

И случилось так, что Джулз остался в «Излучине», а Селеста ее покинула.

Когда же он разглядел такую глубокую человечность своем чернокожем сводном брате? Сочетание уважения и любви, которое удерживало его здесь, хотя он мог стать свободным в любой момент…

Как его любовь к Ребекке и ненависть к Селесте, это озарение пришло слишком поздно и уже не имело никакой ценности. Но он не мог переступить через себя и, презрев условности, сказать Джулзу, как много он значил для него, – ведь Джулз видел то, чего не видели его собственные ослепшие от многочисленных потерь глаза.

Даже самые большие грехи начинаются с малого, и Пейтон убедился в этом на собственном опыте. Один поступок мало что значит. Из всех деяний и незначительных моментов, вместе взятых, складывается мозаика жизни. Или мозаика нации.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

Семья, разделяемая против воли, не может быть прочной… Я не хочу, чтобы Союз распался, я не хочу гибели нашего общего дома, и поэтому я надеюсь, что раздоры в нем прекратятся.

Авраам Линкольн «Республиканская государственная конвенция» 7 июля 1858 года

Глава 8

Он крепче сжал винтовку и стал пристально всматриваться в темную, словно чернила, ночь, простирающуюся над Потомаком. Высоко в зловещих черных расселинах гор у реки Булл-Ран угрожающе мерцали голубые огни, вселяя ужас в его сердце.

Позади узкую речную долину заполнили его товарищи, и пламя бивачных костров колебалось на холодном ветру. Он попытался приободрить себя мыслями о большом количестве товарищей у него за спиной, однако снова и снова мысленно возвращался к донесениям разведывательного отряда, сделавшего вылазку на берег реки после полудня.

На проселочной дороге разведчики заметили несущийся галопом отряд всадников в серых мундирах повстанцев. Джексон находился рядом с переправой Харперс-Ферри, а войска Эшби – дальше к северу, вдоль железной дороги. Кому именно принадлежал отряд конных повстанцев, никто из караульных Мэриленда, расположившихся на берегу реки, не знал. Война началась всего несколько недель назад, а на границах уже царил хаос. В основном из-за отрядов одетых в серое партизан, наносящих урон слабо подготовленным войскам северян.

Он вспомнил о ма, которая осталась на ферме. Он не мог пропустить войну, однако ма нужна была его помощь в уборке урожая. Он непременно будет дома вовремя и успеет как раз к жатве. Все знают, что война не продлится долго.