В свете луны

– Мне тогда было восемь лет, и я искал здесь укрытия… потому что в тот день разразилась такая же гроза, как сегодня. Я увидел здесь Селесту с капитаном речного судна. – Он судорожно сглотнул. – Она была для меня матерью. Я думал, что мужчина хочет убить ее, и попытался защитить.

Он на мгновение замолчал, а потом заговорил быстро и без остановки:

– Я никому об этом не рассказывал, потому что она пригрозила продать Кларенса, если я проболтаюсь. Ты не можешь представить себе последовавшие за этим годы. – Ройс нежно коснулся пальцами щеки девушки. – Вот почему я не хочу пускать тебя в мой мир.

Аннабель смотрела на него сквозь слезы. Ее сердце готово было разорваться от боли. Ей было жаль и его, и себя.

– Сколько грязи вокруг, Энни! Великий сенатор Джулиан Кинкейд регулярно посещал хижины рабынь, в то время как его жена молча страдала, а все вокруг делали вид, будто не замечают смуглых детишек. Пейтон никогда не позволял себе таких омерзительных поступков, но так и не понял, какую ехидну привел в дом. Она даже просила у него развода, чтобы иметь возможность уехать с каким-то там французом, но Пейтон не согласился. Они до сих пор женаты.

– Но если ты ничего ему не рассказал, откуда он мог знать?

– Порядочный отец должен был понять, что происходит, и отделаться от нее как можно скорее.

– Но он любил ее, – мягко возразила Аннабель. – Он заслуживает жалости, потому что любит тебя и Гордона. Прости его, Ройс. Прости и живи своей жизнью.

– Ты слишком молода, Аннабель. – Ройс горько усмехнулся. – Мы говорим не о любви или прощении – ни того ни другого не существует. Мы говорим о ненависти и возмездии. Я – Кинкейд. И как остальные Кинкейды, разрушаю все, к чему прикасаюсь.

Ройс верил в то, что говорил, всем сердцем, и Аннабель была бессильна что-либо изменить, заставить его забыть ужасы прошлого.

Где-то вдалеке глухо пророкотал гром. Аннабель вдохнула чистый после дождя воздух, а вновь появившееся на небе солнце прогнало тьму внутри сторожки. Аннабель взглянула на Ройса сквозь слезы, но не увидела ни малейшего проблеска света в его глазах.

– А мужчина, который всю свою жизнь посвятил защите своего брата, мужчина, который послал домой вражеского патрульного… Кто он?

– Чертов глупец.

«Нет, – подумала Аннабель. – Злобная ведьма украла невинность храброго мальчика, и это наложило отпечаток на всю его жизнь».

Однако она не произнесла этих слов вслух, чтобы не причинить Ройсу боль.

Глава 13

Краски и формы мелькали у Аннабель перед глазами – зеленовато-бурая трава и стоящие, словно часовые, деревья, белая полоса ограды на фоне расцвеченного солнцем неба. Под собой девушка ощущала сокращающиеся мощные мышцы кобылы. На короткое мгновение они зависали в прозрачном голубом воздухе, а потом земля стремительно приближалась, и вновь раздавался стук копыт. Казалось, они оседлали молнию и мчатся по небу.

Они сделали последний скачок, Аннабель натянула поводья, и гнедая пошла шагом. Девушка смеялась от удовольствия. Ветер ласкал ее лицо, солнце пригревало спину, а лошадь спокойно шагала по дороге. В такие дни Аннабель понимала, как это здорово – жить, пусть даже в мире, где царили война и несуществующая любовь.

Она подъехала к ограде загона для лошадей. Бо сидел на верхней перекладине, широко улыбаясь. Рядом с ним стоял Пейтон. Белая широкополая шляпа была надвинута на глаза, но Аннабель видела морщинки в уголках его рта.

– Браво, Энни! Когда я научусь скакать так, как ты, позволишь мне охотиться с собаками?

Аннабель дернула поля шляпы Бо.

– Ты поедешь на охоту, как только сможешь с честью носить свое имя – Боганнон Юэлл Чандлер Холстон.

– Хороша лошадка? – спросил Пейтон.

– Она великолепна! – Аннабель потрепала кобылу по шее. – Такое ощущение, что у нее вместо ног крылья.

– Она твоя, Энни-детка.

Аннабель судорожно сглотнула. Она любила Пейтона Кинкейда. Переживала за него. Временами ей казалось, что он заботится о ней больше, чем заботился родной отец.

– Нет. Такой подарок я не могу принять…

– Она твоя, – повторил Пейтон. – Сообщи, когда дашь ей имя. Я занесу его в реестр. – И он обратился к Бо: – Пойдем, мы же собирались осмотреть плантации табака.

– Отец…

Он уже повернулся, чтобы уйти, гордо расправив плечи. Аннабель подумала, что Кинкейды воспитывали в себе это высокомерие по меньшей мере на протяжении шести столетий.

– Никогда не смотри в зубы дареному коню, сестренка.

Аннабель перевела взгляд на ухмыляющегося Бо.

– Уходи скорее, наглец.

Бо перекинул свои длинные худощавые ноги через жердь и спрыгнул на землю.

– Намек понял. В отличие от некоторых я знаю, кто останется без имени. Слава Богу, не глупец. – Он повернулся и побежал за Пейтоном, подбрасывая и ловя на лету свою шляпу.

– Да, господа, если кого-то Господь и наградил умом в этой семье, то уж точно не Энни и не Карлайла.