В свете зеленой лампы

– Когда всё случилось, было Нюше лет десять. Отец на поле, а она пасла козу на полянке недалеко от леса, но загляделась то ли на цветочки, то ли на букашек и не заметила, как рогатая убежала куда-то. Когда девочка поняла, что козы нет, то стала ее звать и искать повсюду. Козочка была молодая и серого цвета, отсюда и кличка – Дымка. Нюша сначала звала ее: «Дымка! Дымка!» – и прислушивалась, вдруг отзовется.

А лес у нас за деревней сами знаете какой – дремучий и везде болота с кочками, по которым можно прыгать и не проваливаться. Ну а если промахнешься, выбраться будет трудно. Нюша услышала жалобное блеяние козы из глубины леса со стороны болота и побежала на выручку. Она ловко прыгала с кочки на кочку, держась за ветки, но все же промахнулась и упала прямо в самую топь. Как она ни кричала, как ни барахталась, густая чавкающая жижа затягивала ее всё глубже и глубже, и никто ее не услышал и на помощь не пришел… Смотрите, картошка сгорит! – вдруг истошно закричал Федька дурашливым голосом.

Все вздрогнули, а девочки запищали от страха.

Федька загоготал, довольный, что удалось всех напугать, и добавил уже обычным голосом:

– Правда картошка сгорит, пока вы рты раскрыли и уши развесили. Давайте перекусим малёк, а рассказ может и подождать. У кого-нибудь есть щепотка соли?

Все стали протягивать ему руки с солью, бережно завернутой в обрывки газетной бумаги, и каждому хотелось, чтоб именно в его соль макнул Федька свою картофелину. Ему же, судя по всему, нравилось быть в центре внимания, и он хотел продлить этот момент, хотел, чтоб его еще и еще попросили рассказать. Все, будто очнувшись ото сна, принялись деловито выкатывать к себе поближе уже спекшуюся и дымившуюся картошку с подгоревшим бочком, подхватывать ее, горячую, в руки и, подкидывая вверх, перебрасывать с ладони на ладонь, дуя, чтобы скорее остывала. А как немного перекусили, стали опять просить рассказать, что было дальше. Пламя костра освещало лица детей, перепачканные золой у рта и носа, а в любопытных глазах блестели его отсветы.

– Ну хорошо, только, чур, не бояться… – начал Федька рассказывать голосом, ставшим вдруг опять низким и сиплым.

Марийка подвинулась ко мне плотнее и взяла меня за руку.

– Старик Афанасьич запил после пропажи дочки и через два месяца от горя или пьянства умер. Но странное дело: нет-нет да и слышали в деревне по ночам, ближе к полуночи, его скрипучие шаги и то у одного, то у другого соседа стали пропадать козочки. Ей-богу, не вру, можете сами спросить у стариков.

– Да ты давай ближе к делу, как встретил Болотную Нюшу рассказывай, нечего тут нам время тянуть! – прокричал соседский рыжий мальчик, сидевший чуть поодаль от костра.

Федька, даже не взглянув на него, продолжил рассказ:

– С той поры жители нашей деревни, собирая грибы или ягоды в лесу, как услышат, что кто-то зовет в глубине леса: «Дымка! Дымка!» – сразу понимали, что зашли слишком близко к опасным топким местам и это голос Болотной Нюши, утонувшей здесь в давние времена, и, схватив свои корзинки, торопились в сторону своего дома… Ну вот, случилось это четыре или пять лет назад, я был тогда маленьким, несмышленым и непослушным. Мне сколько раз мамка говорила: «Феденька, пойдешь за грибами или ягодами, к болоту не ходи, иди в другую сторону, а то тебя кикимора болотная утащить и погубить может. А ты ведь у меня один!» А я лишь отмахивался: «Ладно!» А сам всерьез слова ее не принимал.

И вот собирал я грибы и зашел как раз туда, в чащу, где болото. Слышу, кто-то зовет: «Дымка! Дымка!» Ну, думаю, кто-то меня пугает или разыгрывает, а если это кикимора, то у меня, глянь, ножик есть, которым грибы режу, очень острый, батя точил. Иду по лесу дальше, смотрю под ноги, грибы ищу. И тут чувствую, кто-то на меня смотрит не отрываясь. Поднимаю голову, а напротив меня стоит она, Болотная Нюша: сама тоненькая и почти прозрачная, в волосы лилии и водоросли вплетены, а всё платье мхом покрыто, как мехом. И говорит она мне приятным голосом: «Здравствуй, Феденька! Я давно тебя жду, давай поиграем в догонялки». Я от вида ее оцепенел, и по спине потек холодный пот. Стою и ни двинуться, ни сказать ничего не могу. А она повернулась и побежала, засмеявшись мелодично, как будто колокольчик зазвенел на шее коровы или козочки. И вдруг ноги сами понесли меня вслед за ней. Грибы из корзинки стали вываливаться от моего бега, и тут я вспомнил про ножик. Я взял его в руку, а она как ватная. Тогда я кольнул себя ножом в ногу, чтобы в чувство прийти. И мне это помогло. – Федька всё больше и больше сам распалялся от своего рассказа. – Нет, я не перестал бежать за Болотной Нюшей, но стал лучше понимать, что делаю, как бы очнувшись от ее чар. Вижу, мы подбегаем ровнехонько к болоту. Ну, думаю, пропал! А сам бегу за ней, но не прямо, а немного вбок, в сторону двух стоявших рядом берез. Я прыгнул вперед и застрял между ними. Ножик вынул, корзинку отбросил и приготовился защищаться. Нюша остановилась, повернулась ко мне своим красивым детским лицом с большими, как у куклы, глазами и спрашивает: