В световом году: стихотворения

Кублановский Юрий В световом году

ЗАКОЛДОВАННЫЙ ДОМ

ВОЗВРАЩЕНИЕ

В уксусе пламя жемчужное
— солнце варяжское, вьюжное
           в пору затмения.
Площадь с трусящей волчицею.
И над безлюдной столицею
           райское пение.

Дома! Взбегу-ка по лестнице
к милой (и славно, что в плесени
           ручка дверная),
забарабаню костяшками,
как там у ней под рубашкою
           крестик, гадая.

В лампы с фарфоровым парусом
и потускневшим стеклярусом
           круге зеленом
дай, словно маленький, силу испробую,
сжав в затупившихся щипчиках с пробою
           сахар пилёный.

Память — река с ледяными заторами,
если уехал — тони под которыми
           впредь до подъема
в знобкое утро Второго пришествия
с преданным привкусом счастья и бедствия,
           стало быть, дома…

Стекла с крупицами.
Кладбище с птицами
за снегопадом
с ветками липкими,
тропами скрипкими.
Родина рядом.

3.1.1986

ПОД СНЕГОМ ТУСКЛЫМ, СКУДНЫМ…

Под снегом тусклым, скудным
первопрестольный град.
Днем подступившим судным
чреват его распад.
На темной, отсыревшей
толпе, с рабочих мест
вдруг снявшейся, нездешний
уже заметен крест.

Но в переулках узких
доныне не погас
тот серый свет из русских
чуть воспаленных глаз.
И у щербатой кладки
запомнил навсегда
я маленькой перчатки
пожатье в холода.

Москва, ты привечала
среди своих калек
меня, когда серчала.
Почто твой гнев поблек?
Кто дворницкой лопатой
неведомо кому
расчистил путь покатый
к престолу твоему?

…Напротив бакалеи,
еще бедней, чем встарь,
и вырытой траншеи
нахохленный сизарь
о падаль клювик точит,
как бы в воинственной
любви признаться хочет
к тебе, единственной.

Январь 1990

В РАССЕЯННЫХ ПОИСКАХ РАЯ…

За взмывшею с дерева стаей
мы вышли с чужого следа —
к нарышкинской церкви, не зная,
что там отпевали тогда.
Таинственное свеченье
вместительных темных лампад

сродни огонькам, по теченью
сносимым в соседний посад,
по тяблам алтарным кочуя,
тускнело вдали,
как будто мы в реку ночную
по самое горло вошли.

Сородичи тоже покорно
неплотно стояли кольцом
над новопреставленным в черном
с покорным бесполым лицом.
Катилась капель, обжигая,
на пальцы со свеч.

В рассеянных поисках рая,
гнезда родового сиречь,
когда мы на кладбище старом
гуськом миновали кресты,
имен не читая, недаром
невольно поежилась ты.

1990

«Поплавки рубиновой лампады…»

Поплавки рубиновой лампады
и зеленой — с корнем из пеньки,
словно это визави посада
бакенов маячат огоньки,
медленно сносимые теченьем…

В том же с ними праздничном ряду
ленты заполярного свеченья
и рубцы на соловецком льду.

«Каким Иоаннам, Биронам…»