В свободном падении

— Прошу тебя, кот, не уходи, — взмолился я. Кот остановился и, облизнув собственное плечо, вновь уставился на меня.

— Послушай меня внимательно, кот, — я склонился к нему и, обхватив за живот, вернул на стул. Кот сразу же стал нервно облизываться, осквернённый прикосновениями человека. — Я ещё никому не предлагал и, может быть, никогда не предложу никому ничего подобного, так что, будь любезен, оторвись на секунду от своего живота.

Кот смотрел на меня внимательными, умными глазами.

— Я предлагаю тебе жить со мной вместе, как тебе такая идея, а? Не могу сказать, что я идеальный сосед, я, в общем, не аккуратист, но и тебе можно будет избегать противных любому нормальному самцу гигиенических условностей, — на секунду я усомнился, что мой собеседник действительно является самцом. Я приподнял его ещё раз и твёрдо убедился в этом. — Я всюду постелю газеты, и ты сможешь гадить совершенно свободно. Я придумаю тебе крутое имя. Буду называть тебя, например, Хэнк. Как тебе имя Хэнк?

Кот потоптался на стуле, брезгливо отряхивая лапки.

— Что, хочешь более изысканное имя? Хочешь, буду называть тебя Дориан? А, как тебе? Нравится? Я не буду кастрировать тебя, Дориан, не буду помыкать тобой, мы будем жить как равноправные компаньоны. Однако, если ты будешь демонстрировать мне свою вредность, например, специально нагадишь мне на подушку, а я, не заметив этого, улягусь на неё, или же ты будешь вести себя как неуправляемый хищник, будешь нападать на меня из-за угла, то наши отношения сразу же будут прекращены. Ты будешь тотчас отправлен на самую ужаснейшую из всех помоек, на помойку головинского района. Но, — заключил я, заметив, что кот несколько сник, — я уверен, нам удастся избежать подобных недоразумений. Я уверен, нам будет хорошо вместе, быть может, две заблудшие души, объединившись, мы найдём счастье. Что скажешь, Дориан?

Кот спрыгнул со стула, вновь намереваясь уйти.

— Куда же ты всё время уходишь, Дориан? Может, ты обижаешься, что я не поделился с тобой едой?

Я отщипнул от остывшего бургера то, что лживо именовалось мясом и бросил кусочек перед котом. Кот вяло обнюхал предложенное лакомство и, взмахнув хвостом, припустил в подворотню.

— Подожди… постой! — кричал я ему вслед. — Неужели ты не любишь фаст-фуд?

Но кота, как некоторые говорят, и след простыл. Я обречённо вздохнул и, оставив развороченные обёртки из-под еды на подносе, вышел под не желающий переставать дождь. В животе бурлили, перемешиваясь, пища и алкоголь. Широкие пасмурные тротуары были пусты, только вездесущие влюблённые со своим непрекращающимся слюнообменом не желали прятаться от слякоти. Даже облезлые собаки, и те отсиживались под скамьями, а влюблённые — нет, всё таскались по открытым площадям. Я надвинул на лицо капюшон, дабы не оскорблять их эстетического чувства, и спустился в подземный переход.

Внизу громыхало метро, над землёй ревели стаи машин. Неслышный никому, понапрасну будоражил струны уличный музыкант. Подземный ветер, швыряя в стороны обрывки мокрых газет, трепал и мои непослушные волосы.