В свободном падении

Похвальное, конечно, рвение, но только дома мужа теперь вообще невозможно было застать. Убегал рано утром, возвращался – не раньше девяти вечера. Когда у Адели – на девятом месяце – ужасно разболелся живот и Макару пришлось срочно мчаться домой, вместо того чтоб посочувствовать, он отругал:

– Обычные тренировочные схватки. А ты панику развела.

– Но откуда я знала? Вдруг они настоящие?! – возмутилась жена.

– Настоящие ни с чем не перепутаешь, – отмахнулся муженек. – А прием мне больше, пожалуйста, не срывай.

И уехал обратно в поликлинику.

Адель же грустно уставилась в окошко ему вслед. Что за жизнь! Вот уже третий у нее муж – а любви, как не было, так и нет.

Ребенок (здоровенький, крикливый мальчик) тоже не стал для нее особым утешением. Нет, раздражения – как бывало с посторонними детьми – Адель в отношении сына не испытывала. Когда улыбался ей, тянул ручонки, восторженно пускал пузыри – даже умилял. И спалось с ним сладко, на рекомендации педиатра Адель плевала, укладывала малыша не в кроватку, а к себе под бочок. (Тем более что Макар теперь проводил ночи в другой комнате – когда пашешь на трех работах, надо хоть минимально высыпаться.)

Но счастья – от того, что у нее растет сын, собственная плоть и кровь – Адель особого не испытывала. А до чего оказалась скучна роль молодой матери! Стерилизовать бутылочки, менять подгузники, трясти погремушкой!

Макар – когда бывал дома – искренне старался ей помочь. Пылесосил, мыл посуду, стирал распашонки, педиатр настаивала, что обязательно нужно вручную, с детским мылом. Пытался развивать младенца. Однажды (Игорьку было четыре месяца) притащил специальные, нетоксичные краски:

– Будем пальчиками рисовать!

Изрисовали в итоге ковер, стены, полы, всю одежду, лицо, да еще и живот потом у малыша разболелся – наелся все ж «нетоксичных красок».

Когда сыну исполнилось пять месяцев, Адели позвонил коллега Костик. Напросился в гости, подарил ребенку ядовито-синего цвета медведя. Бестактно заявил молодой матери:

– Выглядишь ужасно. Ты когда стриглась в последний раз?

– Еще до родов, – вздохнула она. – Некогда. Да и для кого стараться?

– Для себя, – фыркнул тот. – Кстати. Я чего приехал. «Гостиную» твою хотят Лидке отдать.

– Кому?!

– Лидке. Ассистентке твоей. Она уже и сценарий для первого выпуска написала.

– Но… – Адель даже слов не могла найти от возмущения.

Зато младенец Игорек увидел ее встревоженное лицо и отчаянно заревел.

Адель на ребенка даже не взглянула. Отчаянно выкрикнула:

– Но они не имеют права!!!

– Шеф сказал: «Когда Лопухина еще вернется. А формат у передачи хороший. Глупо не использовать».

– Вот сволочи! – Адель рассеянно сунула Игорьку соску.

– Что будешь делать? – сочувственно произнес Костик.

– Бороться, конечно! – заверила она.

И тем же вечером позвонила тете Нине:

– Я хочу выйти на работу. Пойдете ко мне няней на полный день?

Домработница, конечно, начала ахать. Что с детьми у нее никакого опыта и что она уже вроде нашла себе другую работу. У порядочных людей, с высокой зарплатой. И вообще: оставлять такого малыша на весь день без мамы очень плохо. И…

– Я буду платить вам вдвое больше, чем Фриц, – перебила Адель.

Тетя Нина (хотя с виду простушка) соображала и считала быстро.

– А график какой?

– Пять дней в неделю по восемь часов.

– Договорились, – мгновенно откликнулась женщина. – Завтра буду. Говори адрес.

Адель объяснила, как найти Макарову квартиру.

Одела Игорька и отправилась – сначала в аптеку, за таблетками, чтоб остановить молоко. (Первую – выпила немедленно.) А потом пошла записываться на стрижку и маникюр. На работу надо явиться во всеоружии.

* * *

Адель всегда считала: Макар по натуре – флегматик. Плюс работа со склочными бабусями научила его всегда держать себя в руках. Однако, когда он узнал, что жена решила вернуться на телевидение, разбушевался не на шутку:

– Я на трех работах спину гну! Специально, чтоб ребенок в первый год с мамой побыл, как положено! А ты…

Все ее аргументы – что теряет фактически дело всей жизни – успеха не имели.

– Пойдет Игорек в садик – выйдешь на работу. Придумаешь новую передачу. А если ты его сейчас скинешь на няню, травма у ребенка останется на всю жизнь!

– Но я ведь не уезжаю в другую страну, – увещевала его Адель. – Утром с малышом буду, вечером буду, в выходные тоже.

– Только он все равно подумает, что ты его бросила, – пригвоздил Макар.

– Слушай, если ты такой чадолюб – сиди с ним сам! – тоже вспылила она. – А я зарабатывать хочу. Не меньше твоего!

Макар грустно взглянул на нее:

– Отец малышу нужен позже. А пока он грудной, для него именно мама – все. Тебе любой педиатр это скажет.

– А для меня все – моя собственная жизнь. И гробить ее – что бы там ни считали педиатры – я не собираюсь! – отрезала Адель.

Мало у нее сейчас хлопот на работе – отстоять свою «Гостиную», поквитаться с шустрой Лидкой, – еще Макар тут со своими претензиями.

К счастью, ссор муж больше не затевал. Только в отношениях (и без того не слишком теплых) трещина стала еще больше.