В Тайге

Зачем нам Яр? Тут самый бой уток. Чаль!

Ребята тащат стружек со всем своим имуществом к зимовью. В избушке сыро и холодно, словно в леднике. Располагаются наружи. Петча стружит топором сухое полено для костра, Санча городит таганец из двух рогаток, Гринча тащит в чайнике воду.

После чая, оставив Гринчу у лодки, охотники идут на озера

Робкий мальчик сидит у огня, прислушивается к странным звукам на реке. Пестрый молодой пес смотрит на хозяина, ожидая хлеба. В тишине мальчику кажется, будто кто-то живой плавает подо льдом, задевает спиной, бьется, ухает и вздыхает. Когда надоедает сидеть и слушать, он занимается наблюдением. Ставит колышек у самой воды, не спуская глаз, следит, как зубчатое широкое лезвие ползет по отлогому берегу, оставляя колышек позади. В нем шевелится тревога, он озирается по сторонам на пустынные берега. С озер доносится далекий выстрел, через долгий промежуток — другой. Солнце опускается за близкий Яр. Темная и холодная тень накрывает зимовье. Ярким живым цветком расцветает огонь в тени. Полкан ставит уши. Возвращаются охотники.

— Если бы близко доставать уток из озера, я бы их набил там! Так и садятся на плес,- бросая пару уток, рассказывает Петча.- Сядут, не знаешь в каких стрелять!

— Свиязи,- говорит повеселевший Гринча, рассматривая красноголовых уток.

— Ты бы со мной пошел!- восторженно кричит Санча,- сижу жду, когда прилетят, а их в кочках — насыпано. Смотрю — выплывают. Впереди гоголь белоухий, а за ним матеруха. И счет потерял. Нацелил в пятую, думал пяток возьму. Обнизил здорово. Трех только зацепил, а из-за кочек, из-за кустов как полетят! Уши затыкай от рева. Вода закипела ключом!

Дружно натаскав сухих дров, ребята греются и сушатся у огня. В котелке варится утка.

После ужина устраивают ночлег. Ставят стружек на борт, подпирают кольями. Около лодки задерживается теплый воздух. На мягкой сухой осоке приятно лежать, закинув под голову руки, и глядеть на небо.

Тихий прозрачный вечер. На озерах начинается возня, всплески и крики уток. Они ждали этого хрустального вечера, чтобы начать свои игры. То тут, то там, словно обезумев, издавая хриплые вопли, мечутся кряквы, с таинственным всхлипыванием и хрюканьем несутся над костром свиязи. С нежным беспокойным говором блуждают чирки, словно ищут кого-то во тьме.

На зеленом небе зажигается звезда, но заря не хочет уходить. Она прячется за черные хребты и медленной поступью, как далекое зарево, движется по небу.

— Два часа темноты только будет,- говорит Петча, ворочаясь,- и не успеешь заснуть!

— Тише, подожди!- шепчет Санча, насторожившись, повернув голову к реке.- Вода шибко бежит подо льдом. К ночи всегда прибывает сверху!

Петча идет к воде. Вернувшись, говорит:

— Завтра ехать в деревню надо. Шибко подаёт воду. Как бы не взломало!

Глаза Санчи оживленно блестят от огня.

— Тогда по льдинам пойдем!

Уже напуганный, Гринча не сводит с реки глаз. Он боится ее.

— А если берегом итти?

— Чудак, берегом разве пройдешь! Видал речки да ручьи-то как поднялись? До самых краев, как суп в котелке. Не бойся, ничего не будет! Набьем уток по заре и пойдем!

Утомленные ребята скоро засыпают. Гринча не может заснуть. Долго смотрит на высыпавшие звезды и слушает реку. Ему мерещится, что вот-вот взломается лед, отрежет путь в деревню, где отец, наверное, уже ищет его.

Потихоньку поднимается, идет к берегу, вздыхая сидит на корточках у самой воды, которая неуклонно вершок за вершком съедает берег. Колышек его давно покрыт таинственной шепчущей рекой.

3

Петчу и Санчу будит испуганный громкий крик. Открыв глаза, они видят догоревший костер. Спросонок не поймут, что случилось. Гринча стоит над ними, размахивает руками:

— Реку ломает… Тронулась… Валом вода поднялась!

И, словно в подтверждение его слов, слышатся отдаленные тревожные раскаты.

Протирая глаза, вздрагивая, мальчики переглядываются. Волны низких рокочущих звуков накатываются из тьмы, разрастаясь в подобие грома, и замирают где-то вдали. Грохот, рождённый у самых ног, потрясает воздух. С замирающими сердцами ребята следят, как он мчится во тьму.

— Сломало возле нас!- упавшим голосом говорит Петча.

Зараженный тревогой в людях и непонятными жуткими звуками на реке. Полкан поднимает морду и воет в сторону деревни. Санча бросает в него камень:

— Цыть, упадь, проклятая! Цыть!

От самого зимовья, словно сползшего к воде, узкой черной бороздой убегает трещина. А там далеко, в темной яме, пляшут отраженные звезды. Оттуда слышатся звуки. Влекомые течением, льдины, под могучей броней реки, гремят и рокочут, вырвавшись на волю, в трещине хлещут волнами о края. Из шумных низких звуков доносятся нежные высокие, словно кто-то звонит молоточками по стеклу или перезванивает в серебряные колокольцы… Это разъеденные дневным солнцем льдины распадаются на длинные сосульки. Как хрустальные подвески, разбиваются об пол…

Завороженные ребята слушают. Им кажется, что это звезды бьются о ледяные края и жалобно поют от холода и страха.