В те грозные годы

Надежды на то, что формирование армии будет завершено без помех, не оправдались. 24–26 ноября гитлеровцы заняли Клин, Солнечногорск, Рогачево. Их передовые части продолжали продвигаться в направлении Дмитрова и Яхромы. В один из этих дней на передовой командный пункт 1-й ударной прибыл командующий 30-й армией генерал-майор Д. Д. Лелюшенко (на названную армию командование Западного фронта возложило ответственность за оборону канала Москва — Волга в районе Дмитрова). На срочно созванном у нас заседании Военного совета Д. Д. Лелюшенко сообщил: в настоящее время город прикрывается всего лишь ротой танков да несколькими малочисленными стрелковыми подразделениями, командование 30-й армии не располагает резервами для усиления обороны на этом направлении. Вывод очевидный — нужна помощь. Хотя наша армия тогда не была еще включена в состав войск фронта, оставалась в резерве Ставки Верховного Главнокомандования, генерал-лейтенант В. И. Кузнецов приказал командиру 29-й стрелковой бригады И. П. Федотову прикрыть участок между Дмитровой и Яхромой. Одновременно в только что прибывшую к нам 50-ю стрелковую бригаду был послан командир связи с приказом о ее сосредоточении в районе Яхромы к 10.00 28 ноября.

Вечером 27 ноября командарм дал указание проверить состояние обороны на участке 29-й бригады. Почти одновременно с группой работников штаба туда же выехал и старший батальонный комиссар Д. П. Макеев. Но неподалеку от Яхромского моста через канал, как потом доложил Дмитрий Петрович, его машину обстреляли немецкие автоматчики, и он вынужден был вернуться назад. А вскоре в политотдел армии позвонил военком бригады батальонный комиссар А. П. Хвенин и доложил, что у того же моста гитлеровцы захватили в плен работника их штаба майора В. Я. Дементьева.

— Откуда у вас такие сведения? Вы убеждены, что майор Дементьев действительно в плену? — спросил я.

— Да. К сожалению, это так, товарищ полковой комиссар. Сведения точные.

Из дальнейшего разговора с ним выяснилось следующее. В штаб прибежал красноармеец Ерушников, водитель газика, на котором майор Дементьев ехал в 1-й лыжный батальон, располагавшийся на левом фланге бригады — в районе деревни Семешки. Он-то и рассказал военкому о том, как был захвачен в плен Дементьев. Когда гитлеровцы начали стрелять, причем почти в упор, из засады, водителю удалось выскочить из машины и под покровом темноты скрыться. Майор же, вероятно, получил ранение и не смог выбраться: его схватили подбежавшие фашисты.

Конечно же Ерушников с перепугу мог что-то и напутать. Но ведь и машину моего заместителя старшего батальонного комиссара Д. П. Макеева тоже обстреляли при подъезде к Яхромскому мосту. Выходит, что гитлеровцы уже на восточном берегу канала и захватили заминированный мост!

Спустя час стали известны подробности переправы фашистов через канал. 27 ноября с наступлением темноты части 7-й танковой дивизии врага, воспользовавшись неприкрытыми стыками в нашей обороне, ворвались в Яхрому, захватили мост через канал и заняли две деревни — Перемилово и Семешки. Отдельные группы противника стали просачиваться в направлении Пушкино и Загорска. Северо-западнее Яхромы 2-й батальон 29-й стрелковой бригады попал в окружение.

О создавшейся критической обстановке генерал-лейтенант В. И. Кузнецов доложил в Ставку Верховного Главнокомандования. Несколько минут спустя командарма вызвал к аппарату ВЧ И. В. Сталин. Я присутствовал при этом разговоре и прекрасно помню его содержание.

…Василий Иванович взял трубку. В комнате установилась такая тишина, что голос И. В. Сталина был хорошо слышен. Он сказал примерно следующее:

— Прорыв обороны в районе Яхромы и захват противником плацдарма на восточном берегу канала представляет серьезную опасность для Москвы. Примите все меры к нанесению контрудара по прорвавшейся группировке противника. Остановите продвижение, разгромите и отбросьте его за канал. На вас лично возлагаю руководство контрударом.

— Задача понятна. Будет выполнено! — ответил Кузнецов.

— Об исполнении доложите, — снова послышалось в трубке.

Контрудар командарм решил нанести силами 29-й и 50-й стрелковых бригад при поддержке бронепоезда, 123-го танкового батальона и 38-го дивизиона «катюш». Лично поставил им боевую задачу.