В те грозные годы

Когда гитлеровцы снова ринулись на наши позиции, старшина Д. Ф. Байбородин очнулся, превозмогая боль, взял автомат и открыл из него огонь по приближающимся фашистам. Опустел диск. Комсорг сменил его на новый, но стрелять ему больше не пришлось: правая рука, пронзенная осколком мины, бессильно опустилась. А тут еще один ударил в голову. Силы оставляли воина. И все же он сумел здоровой рукой извлечь из кармана лимонку, выдернуть зубами чеку и метнуть ее в самую гущу подбежавших к его окопу вражеских солдат. Вслед за первой в гитлеровцев полетела и вторая граната…

В санчасть Дмитрия Федоровича Байбородина отправили в бессознательном состоянии, со слабыми признаками жизни. Трудно было понять, как он мог, имея несколько тяжелых ран, продолжать бой?! Но он продолжал сражаться до конца, вместе с другими отражая последнюю, пятую за день атаку врага.

— Вот такие у нас люди, — закончил свое сообщение майор Бауров.

Забегая вперед, скажу, что через несколько дней заместитель командира полка по политчасти майор А. Ф. Ракин доложил мне по телефону печальную весть: комсорг Дмитрий Федорович Байбородин, не приходя в сознание, скончался от полученных в бою ран. Политотдел армии издал листовку о боевом подвиге комсомольского вожака полка и его боевых друзьях. Заключительные слова листовки звучали боевым призывом к новым героическим свершениям: «Воин! Так надо бить подлых гитлеровцев, как бил их славный сын великой партии Ленина комсорг Байбородин!» Поэт армейской газеты «Фронтовик» Иван Нехода посвятил герою стихотворение, в котором были такие строки:

Он из окопа своего не вышел, победил в бою.
Отчизна! В мужестве его твои черты я узнаю!

Имя героя высечено на придорожном обелиске, установленном в начале 1944 года неподалеку от населенного пункта Турки-Перевоз.

Но все это будет. А тогда, в морозную декабрьскую ночь, мне и майору В. С. Кислинскому нужно было спешить, чтобы успеть ровно через два часа, как договорились, собраться на опушке леса у «виллиса».

Первым доложил о состоянии дел в стрелковом полку 379-й дивизии инженер-майор Г. Д. Михайлов. Эта часть за день отразила несколько вражеских атак. Боевой дух у личного состава высокий. Бойцы, командиры, политработники хорошо понимают свою ответственность за оборону села Сомино.

Старший лейтенант А. Ф. Гринченко, побывавший в 18-й гвардейской стрелковой дивизии, доложил, что гвардейцы удерживают Сомино, за день отбили шесть атак, просили передать Военному совету, что на своем участке не пропустят врага.

— Все ясно, товарищи. Будем возвращаться, — подвел я итог нашей своеобразной разведке.

По возвращении на командный пункт армии, уже в третьем часу ночи, я позвонил по ВЧ Л. 3. Мехлису, доложил обстановку в районе Сомино. Он внимательно выслушал меня, поблагодарил за информацию. Словом, остался доволен докладом.

Попытки противника окружить и уничтожить войска 3-й ударной армии не прекращались. Упорно атакуя наши позиции в районе Сомино, гитлеровцы одновременно оказывали яростный нажим и на части 171-й стрелковой дивизии, державшие оборону на левом фланге армии. Это соединение вошло в состав 3-й ударной в последних числах ноября и сразу же заняло один из решающих участков. Командовал дивизией полковник Александр Иванович Мальчевский, пользовавшийся большим уважением и авторитетом среди своих подчиненных.

По приказанию командующего поарм направил в 171-ю стрелковую подполковника П. С. Матюхина и майора И. Ф. Халипова. Им поручалось, поскольку дивизия в армии новая, проверить состояние дисциплины в ее частях и подразделениях, оказать помощь политсоставу в развертывании партийно-политической работы. Первое же сообщение Матюхина и Халипова гласило: части дивизии организованно отбивают атаки врага, морально-политическое состояние личного состава высокое, настрой боевой, соединение укомплектовано замечательными кадрами командиров и политработников.

Дальнейшие бои подтвердили: характеристика, данная работниками политотдела армии, вполне справедлива.

В первых числах декабря ожесточенным атакам противника подверглись позиции 380-го полка дивизии, которым командовал полковник Ф. М. Зинченко. Крупные силы вражеской пехоты при поддержке танков и авиации, казалось, вот-вот прорвут его оборону. Особенно трудное положение создалось на позициях стрелкового батальона майора Старостенко. Здесь две роты фашистских автоматчиков все-таки просочились через боевые порядки к его КП. Остановить продвижение противника с фронта не было никакой возможности. Тогда комбат решил пойти на риск. Отбиваясь от наседающего противника примерно третью своих наличных сил, он в то же время приказал командирам рот капитану Н. М. Ганжуге и старшему лейтенанту М. А. Ивасику срочно вывести свои подразделения в лес, совершить рывок вперед и ударить по врагу с флангов. Это и решило успех, атака гитлеровцев захлебнулась. Только в рукопашной схватке подразделения Ганжуги и Ивасика уничтожили 60 фашистских солдат и офицеров, а свыше 20 взяли в плен.