В тени аллей

Я думаю, что и отец подобно Александру переживал о своей потерянной зазнобе Зине, ― ему помешала война, ― и в тайне надеялся: пусть хоть у сына будет все нормально.

Ан не тут-то было. Брак Александра и Надежды не раз трещал по швам. Они часто ссорились. То расходились, то снова вдруг начинали жить вместе, пытаясь наладить свою семейную жизнь.

Это все наложило на нас, его близких, горький отпечаток. Я, если бы знал будущее, не способствовал знакомству Александра с Надеждой, правда, не один руку приложил, еще и наш брат Федор поучаствовал, не иначе нас попутал бес. То, что произошло, не вписывалось ни в какие ворота. Александр, успешно окончив техникум, работал в пароходстве, на реках Белоруссии: таскал на буксире баржи с грузами. Он был на хорошем счету, его ценили. Но однажды неизвестно отчего решил жениться. Кто-то из друзей чтобы вытащить из неблагополучной семьи шестнадцатилетнюю девушку, ― у нее пила мать, ― предложил брату взять ее замуж. При этом товарищ еще и подсказал, что нужно сделать: «Сашок отказа не будет. Надежда за тебя сходу пойдет: очень падка на молодых людей в форме. Ты только главное, когда пойдешь на первое свидание, не забудь надеть на голову фуражку капитана и все. Она навеки твоя!».

Так оно и получилось. Надежда работала на торговой базе, принимала тару. Я и Федор полазали «по сусекам», нашли несколько пустых бутылок и отправились взглянуть на претендентку в невесты Александра.

Девушка нам внешне, да и в умении вести беседу понравилась, иначе бы мы не познакомили с ней брата. После чего все внезапно покатилось ― через месяц, ну чуть больше они поженились. На свадьбе у Александра меня представили Людмиле. Она оказалась дальней родственницей невесты брата, а еще подругой моей девушки Наташи. Что меня тогда удивило: у моего деда Ивана Павловича первая жена была прабабкой этой самой Людмилы. Не знаю, что подействовало на девушку, наверное, то, что я был ее первым парнем, который пригласил на танец, первым кто ее поцеловал, ― она мне отчего-то стала очень часто попадаться на глаза. Затем я, по пришествию какого-то времени в разговоре с Наташей неожиданно узнал, что Людмила хочет и готова меня у нее отбить. Я тогда с братьями над всем этим посмеялся. А, зря. Так вести себя с девушками нельзя. Та же Наташа могла все ей доложить. Иначе, отчего в нужный момент, когда я вдруг стал задумываться: а не жениться ли мне на Людмиле, ее рядом со мной не оказалось? Нашла себе парня в Ростове.

В отличие от своих сверстников я взрослел очень медленно: ни шел, ни в какое сравнение, например, с парнем ― Мишкой Ножиком, жившим на другом краю нашей улицы ― у кладбища. Он часто попадался мне на глаза, так как проходил мимо окон моего дома: ухаживал за дочкой конюха Сергея Буравца. На вид Мишка ― мужик-мужиком. Из-за любимой, а может по другой какой-то причине он забросил школу. Помог этому парню определиться мой отец. Он взял его однажды к себе в подпаски, заключив с его родительницей ― одной, тяжело поднимавшей сына, и директором школы соглашение, устроившее все стороны и в первую очередь администрацию Щурово. Михаил, был приставлен к делу, а еще продолжил обучение в вечерней школе, поднакопив денег, парень сыграл шумную свадьбу. Затем молодые, достигнув совершеннолетия, пошли в ЗАГС и расписались.

Я на свадьбе не присутствовал, хотя и был приглашен, так как следовать примеру Мишки Ножика и жениться в шестнадцать лет был не готов. Для меня это было нереально, я хотел получить среднее образование: ― учился на тот момент в Щуровской средней школе ― в девятом классе. Не мог я жениться и в двадцать лет, вернувшись из армии: горел желанием пойти в институт, и даже в двадцать пять лет как это сделал мой отец, демобилизовавшись из армии. Не так давно, я, копаясь в старых родительских бумагах, нашел документ о регистрации брака своего отца и матери. Мне стало интересно, сопоставив с имеющейся у меня с супругой корочкой, я заметил ощутимую разницу в возрасте. Оно и понятно. Я почувствовал себя мужиком лишь только в тридцать лет. И то это морально, а физически ко мне еще долго даже с женой под ручку, например, в магазинах продавцы обращались: «Мальчик, тебе чего надо?» ― жена над этим часто подсмеивалась и, шутя, говорила мне: «Ах, ты, мой мальчик».