В тени алтарей

Порывшись в листках, Васарис прочел несколько сцен из первого действия, изображавших этот святотатственный брак. Перед глазами слушателей отчетливо предстал мятежный правитель, столкновение его сторонников-воинов со служителями храма, испуганная жрица и ропщущая толпа. Казалось, само небо угрожало правителю. Первое действие кончалось ливнем и бурею, прерывающими свадебный пир.

— Ну, знаешь, твой правитель — смелый человек, — заметил Варненас, когда Васарис кончил читать. — Но удивляться тут нечему: во все эпохи находились смельчаки, восстававшие против богов. Немало их и в литературе. Вспомните Мато и Спендия из «Саламбо», похитивших священное покрывало богини Таниты.

— Или нашего Кейстутиса, похитившего Бируте, — прибавил еще кто-то. — Может быть, ты о нем и написал?

— Нет, — объяснил Людас, — мне неважна историческая обстановка. Я беру только ядро мифа и сценически обрабатываю его.

— Сказать по правде, сцена производит сильное впечатление.

Актриса Лапялите несколько экзальтированно воскликнула:

— Ах, теперь у меня одна мечта — сыграть молодую жрицу!

— Так послушаем дальше, — предложил Варненас.

И Васарис возобновил рассказ.

— Во втором акте выясняется, что счастье героев недолговечно. У них рождается сын, и тотчас же на страну сыпятся разные напасти: саранча пожирает хлеб, жители погибают от чумы, все племя винит правителя и его жену. Наконец отвергнутая дочь вельможи уговаривает отца отомстить молодому правителю за свое унижение. Вельможа поднимает мятеж и свергает с трона молодого короля. Короля и королеву приговаривают к смерти, но оракул вещает, что приговор может утвердить только законный наследник. Права наследства переходят к их сыну. До его совершеннолетия правителем назначается верховный жрец. Он надеется впоследствии заставить наследника утвердить смертный приговор и только после казни открыть ему имена осужденных. Между тем несчастных короля и королеву заключают в тюрьму.

А теперь послушайте сцену, в которой король и королева узнают о своей судьбе, а верховный жрец и дочь вельможи торжествуют.

Когда Васарис кончил, взял слово Варненас:

— Разреши мне заметить, что ситуация несколько искусственная, но выражена очень сильно.

Композитор Айдужис, до сих пор не раскрывавший рта, уверенно сказал:

— Из этой драмы выйдет отличное оперное либретто, впрочем, к драме тоже понадобится музыкальное сопровождение.

— Браво! — воскликнул Кальнюс. — Айдужис вдохновился. Садись за пианино!

Индрулис шепотом спросил Ауксе, понравилась ли ей драма, но она уклонилась от ответа.

Воспользовавшись минутой молчания, Васарис продолжал:

— Между вторым и третьим действиями проходит двадцать, лет. Сын свергнутого короля стал красивым юношей, а верховный жрец — согбенным старцем. Но сердце его не смягчилось. Во дворце идут приготовления к коронации наследника. После нее королевичу впервые предстоит совершить суд над преступниками, среди которых находятся и его родители. Он этого не знает, — его еще в детстве уверили, что родители давно умерли. На коронацию прибывает и дочь вельможи, теперь уже пожилая женщина. Она ликует в ожидании ужасного приговора. Однако при виде молодого королевича она начинает колебаться. Наследник поразительно похож на своего отца, некогда любимого ею. В душе женщины борются противоречивые чувства. Ей жаль и короля и королевича. Напрасно ищет она в своем сердце злобу, — ее нет. Она пытается убедить верховного жреца сжалиться над несчастными и не омрачать жизни всеми любимого королевича. Но жрец тверд как скала, ибо суда и казни требуют законы и обычаи страны, иначе народу снова грозит гнев богов. Тогда дочь вельможи решается на рискованный шаг: она открывает наследнику, что его ожидает и кого он будет судить. Королевич изумлен, взволнован и подавлен. Женщина яркими красками описывает благородство, величие и храбрость его отца, красоту матери. Юноша решается было их спасти, но недаром его воспитал верховный жрец: он боится гнева богов, хочет остаться верным законам и обычаям. Сомнениями и колебаниями королевича кончается третий акт.

— Прочитай, — попросил Индрулис.

— Нет, довольно. Это длинная сцена и без контекста не будет понятна, а фабула и так, кажется, ясна.

Профессор Мяшкенас попросил слова.

— Мне не совсем ясно поведение дочери вельможи. Слишком неожиданно она отказалась от мщения и сменила гнев на милость.

— Ничего удивительного, — ответила госпожа Генулене, — при виде красавца-королевича вспомнила былую любовь и могла все забыть и простить.

— Наоборот, жажда мести должна была вспыхнуть в ней с удвоенной силой оттого, что она лишилась такого счастья.

— Извините, женщины способны не только мстить, но и прощать.

— Особенно, когда «звезда надежды угасает»[183].

Тут посыпались шутки, остроты, веселые замечания. Невольно все отвлеклись от трагедии Васариса, но хозяин поспешил восстановить тишину.

— Положение наследника поистине драматично. Ну, а скажи, как же он поступил? Осудил родителей или оправдал?