В тени Алтополиса (СИ)

- Кто цирковая? - у Тоши аж желваки на скулах заиграли. Он резко поднялся и двинулся в сторону обидчика. Обыкновенно трусоватый Гамахен отступать не намеревался. Напротив, выпятил впалую грудь, словно боевой петух, изготовившийся к драке. Выставил вперед кулаки и демонстративно помахал ими в воздухе.

Случится бы драке, но тут в конфликт вмешался Малюта. Сделал он это не по причине миролюбивого характера. Отнюдь нет… Здоровяк с большим удовольствием посмотрел бы на то, как пацаны мутузят друг дружку. Простой он был человек, потому и радости у него были простыми. К примеру, бросить в соседа козюлей или подразнить гуся, неведомо каким образом занесенного в трущобы. А еще обыкновенная пацанская драка. Что может быть лучше? И только совсем уж необычные вещи могли отвлечь его внимание.

- Глянь, малой, не твоя ли знакомая? - толкнул он меня в бок.

На дальней дорожке показалась девичья фигура в знакомом ситцевом платье и копной светлых волос, выбившихся из-под шляпки. Мне редко доводилось видеть Арину напуганной, и вдруг этот быстрый, спотыкающийся шаг. Она почти бежала, неловко припадая на левую ногу.

- Стой, шлюха! – послышался рык и следом на дорожку вывалился кавалер. Тот самый, что позволял себе всякое, лапая прилюдно. Очки-авиаторы перекочевали с переносицы на лоб, давая возможность разглядеть перекошенное в злобе лицо. В покрасневших глазах плескалась ярость. Мне доводилось видеть подобное, когда человек теряет контроль, превращаясь в подобие дикого зверя, готового снести любое препятствие на своем пути. Как было зимою, когда пьяный Михась едва не забил до смерти работницу мадам Камиллы. И вот теперь история повторялась. Жаль только, нет в кармане свинчатки.

- Убью, мразь!

Мужчина был быстрее, а тут еще Арина неловко споткнулась и повалилась на землю. Она все же успела подняться, но лишь для того, чтобы снова упасть. Догнавший девушку ухажер пнул с размаху, как обычно бьют мужики в драке, нисколько не сдерживая силу. А дальше…

Дальше я понять не успел, как ринулся на выручку. Перемахнул через ограду кустов и побежал напрямки, не сводя глаз с возвышающейся над девушкой фигуры. А тот продолжал бить. За первым ударом последовал второй и третий. Кавалер просто и незамысловато пинал распростертое на земле тело. Он отвел ногу для очередного замаха, когда я врезался в него - в тошнотворно воняющую одеколоном рубашку. Попытался повалить, но то ли скорость набрал недостаточную, то ли противник оказался на удивление ловким. Мир вдруг перекувыркнулся и на земле оказался я один.

- Чего?! - рявкнул опешивший мужик. - Ты ещё кто такой?

Поправил едва не слетевшие со лба очки и с удивлением заметил: - твою же мать, рубашку порвал… натуральный жаккард. Ах ты ж сученыш!

Я попытался подняться, но сильный удар вновь опрокинул меня на газон.

- На! Получай!

Туфля мелькнула в воздухе, и я схватился за неё - потащил, в надежде если и не повалить противника, то лишить маневра для атаки. Потому как если размахнется снова.

- С-сука… Лёва, Лёва ты где?! Тут какой-то гаденыш мелкий – прицепился… зараза!

Судя по звукам приближающихся шагов неведомый Лёва спешил на помощь. Он не стал размениваться по мелочам, а сходу влупил мне по спине.

- Бей гаденыша! – орал ухажер, пытаясь выдернуть ногу, но я обвился вокруг неё клубком, словно почуявший опасность ежик. Жаль только, острых иголок выпускать не мог. Они бы мне сейчас ох как пригодились.

- Куда ты целишься, Лёва? По голове бей! По голове его - суку!

- У меня туфли итальянские, куда я?

- А ты каблуком сверху... Да бей же – бей… Лёва, он грызет меня… Лёва!!!

Ничего я не грыз. Как говорится в таких случаях, у страха глаза велики. Штанина задралась, вот и почувствовал враг остроту впившихся в кожу ногтей. Ради справедливости, не шибко и длинных, потому как обгрызал периодически.

- Бей!

Что-то тяжелое скользнуло по уху и хрустнуло лежащей рядом веткой. Видать, и вправду каблук пошел в дело. Как бы не попало сверху да с оттягом…

Волновался я зря - больше ударов не последовало, а пытавшийся стряхнуть меня ухажер, вдруг замер.

- Да что же это такое деется, дяденьки? – послышался откуда-то сбоку голос Гамахена. - Как же нехорошо получается, ай-яй-яй. Вы зачем ребенка обижаете или не слыхивали про конвенцию о защите прав детей?

- Пошел на х… со своей конвенцией, - высказался ухажер.

Зря он это. Я картины целиком не видел, но сильно подозревал, что Гамаш пожаловал не один. Как и было заведено в уличных разборках, первыми вступали в дело самые языкастые. Пока говоруны плели словесную паутину, остальные присматривались, да приценивались: от кого ждать беды и кого вырубить первым.

Остроумие здесь ценилось высоко, как и умение макнуть противника в дерьмо. Опустить, но так чтобы вышло красиво, без использования бранных слов, не говоря уже про откровенный мат. Это было настоящее уличное искусство. Вона как Гамахен завернул про конвенцию - издалека зашел, явно к чему-то готовясь. А тут взяли и обломали, незатейливо послав на три буквы. Нехорошо получилось… неправильно.