В тени Алтополиса (СИ)

И тут меня осенило – а чего, собственно, я теряю? Идеального выхода из сложившейся ситуации все равно нет, а значит придется выбирать одну из сторон. Стригуны? Ну нафиг эту расписную братию. Они собственных шестерок не жалеют - в расход пускают, что уж говорить про меня. Чижик для них даже не шестерка – лох малолетний, которого не грех и попользовать. Нет уж, лучше Лукич… его я хоть знаю. Ну отвесит пару затрещин, пробьет в грудак - чай не в первой, отлежусь пару деньков и снова стану как новенький.

Рассказать о случившемся оказалось на удивление легко. Стоило только открыть рот и полилось, потекло весенними ручьями… Я говорил взахлеб, пытаясь как можно скорее высвободиться от тяготивший душу ноши. Обо всем упомянул: и о внезапно посетившем голубятню стригуне, и о выдвинутых им требованиях. Единственное, о чем умолчал – это о пацанах. Тоша с Малютой точно были не при делах, а Гамахен… Лукич и без подсказки разберется, кто слил информацию на сторону. Вона как сидит – думает.

Против ожидания лупить бобыль не стал, орать и обвинять тоже. Наоборот, на редкость спокойно отреагировал на случившееся, словно речь шла о погоде за окном. Попросил поставить чайник, а сам принялся постукивать пальцами по столешнице. Имелась у него такая привычка, когда сильно задумается.

- Напомни-ка, когда встречу назначили?

- Через неделю.

Лукич подвинул кружку, и я бухнул в неё крутого кипятку. Черная шапка из чаинок моментально всплыла на поверхности. По воздуху разлился терпкий аромат далекой Индии.

- Неделя, стало быть, - проговорил он задумчиво, – значит пойдешь через неделю.

- Один? – удивился я.

- А тебе что, нянька требуется? Сходишь, послушаешь, чего сей персонаж скажет. Говорить «да» не спеши – поторгуйся для вида, поканючь, и только когда к стенке прижмут - соглашайся.

- На всё?

- Если жопу предложат подставить, тут уже сам думай, - с присущим ему юмором пошутил Лукич, - а на счет всего остального даже не сомневайся. Он скорее всего заставит купить рулон кальки. Самый элементарный выход из сложившейся ситуации… Знаешь про такое?

- Да уж не дурак, - буркнул я. – Калька - эта такая специально шуршащая бумажка, которую между листами кладешь, и все что на одном пишется, на другом автоматически отображается. Только пачкает она. После нее руки становятся синими… и бумага.

- Значит купишь белую.

- Больно дорогая, - засомневался я.

- Малец, а ты случаем не обнаглел? Мало того, что обворовать собрался, так мне же еще за всё и платить.

- Никакое это не воровство, ежели вы о нем знаете.

- Разве? – удивился Лукич подобному доводу. – А что тогда, ну-ка просвети?

- Это спланированная операция по поимке засланного казачка, – твердо произнес я. – Вы же хотите знать, кто сливает информацию на сторону.

- Хочу, - не стал отпираться Лукич.

- Значит это операция, а вы её организатор! А организатор платит за всё!

- Эка как оно вышло, - то ли удивился, то ли восхитился моей наглости бобыль, – уже условия диктовать начал. Не успею и глазом моргнуть, как на шею с ногами заберешься и сверху понукать начнешь. Хитро-хитро… Только тут вот какая штука получается. Может это ты про тетрадку разболтал? Похвастался перед уличной шпаной, что мол было оказано высокое доверие, и я - Чижик теперь всеми финансами автомастерской ведаю. Так?

- Не так! – возразил я, а у самого аж мурашки по коже побежали. До того пронзительным оказался взгляд бобыля. – Мне это ваше доверие и даром не надо. У меня от него сплошные хлопоты и вон - мозоли на пальцах. Сидеть ночами, горбатиться до рези в глазах. Ежели эту треклятую тетрадку больше не увижу, только обрадуюсь.

- Все сказал?

Нет, не все… имелись и другие жалобы. Но я в кои-то веки решил проявить благоразумие: уставился в пол и засопел в две дырочки.

Лукичу подобное поведение пришлось по душе. Он вообще прибывал на редкость в благодушном настроение, а потому махнул рукой, да и отпустил восвояси: иди мол, гуляй.

Идти на улицу не хотелось, спать не хотелось, ничего не хотелось... Не знаю, то ли от нервов, то ли еще по какой причине принялся грызть леденцы. Те самые, что щедрой рукой отсыпала Арина. Потом пил чаю, пялился на жужжащую в окне муху. Долго смотрел, и только когда забрезжил рассвет, меня наконец сморило. Окунуло в долгожданный сон, где не осталось ни проблем, ни тревог, одна лишь мягкая убаюкивающая темнота.

В таком состоянии Лукич меня и застал, дрыхнущего за столом. Разместившего голову аккурат промеж пустого стакана и тарелкой с недоеденным бутербродом.

- Вали на улицу, - приказал он. Поставил на плиту чайник, а сам уселся на табурет, читать свежую прессу. Зашуршали пахнущие типографской краской газетные листы.

- Какие поручения будут на сегодня? – спросил я, ожидая услышать привычное «ходить и слушать». Однако Лукич удивил.

- Отдыхай, - пробурчал он.

- В каком смысле - отдыхай?

- В прямом… Каждому работяге согласно трудовому законодательству положен отпуск. Вот и у тебя этот самый… с сегодняшнего дня. Вали уже, не путайся под ногами.

Не успел дойти до порога, как бобыль остановил меня: