В тени Алтополиса (СИ)

- Так и есть. Любая крупная организация напоминает предприятие с разветвлённой структурой, где каждый занимается своим делом. Есть юристы и приказчики, есть своя служба безопасности, бухгалтерия и рекламщики - много кто есть. Твоя задача - добыча информации, исключительно и только. Никаких политических акций…

- И вас не смущает тот факт, что я не разделяю вашу веру.

- Взгляды, мой друг, - поправил Аполлинарий Андреевич, – всего лишь взгляды или если будет угодно - социалистические учения. Не люблю термин вера. Он слишком претенциозен, а потому подразумевает под собой нечто величественное, оторванное от реальности. Мы же суть есть люди мирские, рассчитывающие на собственные силы… исключительно и только на них.

- Получается, вы против Бога?

- Не в коей мере. Вопросы веры носят личный характер, мы же занимаемся делом общественным, направленным на изменение материальной составляющей жизни, такой как законодательная система, финансовая, образовательная, и прочее-прочее-прочее, не имеющее никакого отношения к проявлению божественной воли.

- Атеисты, - вспомнилось мне научное слово. Правда, бабушка Лизавета называла их безбожниками, нехристями и чертовым семенем, но я все же решил не перегибать палку.

- Мы не можем со сто процентной уверенностью опровергнуть существование высшего разума во вселенной, поэтому атеизм – это тоже своего рода вера. Они могут часами спорить о том, кем создан человек и в чем его предназначение, рассуждать о вопросах высшего порядка не менее витиевато, чем это делают церковные иерархи. У нас же другие задачи, направленные на решение материальных проблем – здесь на земле, а не где-то там в небесах среди облаков. Атеисты ли мы? Может когда доживем до пенсии и появиться свободное время… Еще вопросы?

- Тут такое дело, - замялся я, не понимая, как толком выразить собственную мысль, - по поводу подчинения. Я сейчас живу в доме одного человека…

- Ты о Лукиче? Не волнуйся, до подписания контракта наши требования не будут вступать в противоречия с его приказами. Живи как живешь – тренируйся, исполняй указания, в общем делай все то, что делал ранее. Когда придет время, мы просто вывезем тебя отсюда.

- А дальше?

Аполлинарий Андреевич изобразил легкое непонимание на лице, поэтому пришлось пояснить:

- Что будет на новом месте? Вы уверены, что Лукич меня не достанет?

- Об этом можешь не переживать, - доктор успокаивающе улыбнулся. - В поселке малажские бандиты имеют большую силу – это правда, но на верхний город их власть не распространяется.

Я сильно сомневался по этому поводу, но спорить не стал. У каждой банды имелись свои представительства в городе. У тех же стригунов всем заведовал Кича, по слухам снимающий трехэтажные апартаменты недалеко от центрального парка, у фавельцев - один из генералов, а у казаков… У них наверняка имелся свой человек в городе, может даже не один. Просто народная молва об этом умалчивала или несла столь откровенную чушь, что и обсуждать не хотелось.

- Если вы говорите, что защитите…

- Защитим, будь уверен, - кивнул доктор, – а теперь давай вернемся к личности барышни, которой внезапно посчастливилось разбогатеть.

Конечно же Арина ничего не знала о намечающейся сделке. Я не стал ставить девушку в известность, понимая, что та вряд ли одобрит мое решение. Начнет отказываться, еще и сливу накрутит вдобавок, а деньги сожжет. Она такая, что может. Поэтому я с радостью возложил сию непростую миссию на плечи доктора.

Аполлинарий Андреевич сильно удивился, узнав подробности.

- Это конечно не мое дело, - сказал он, немного поразмыслив, - но оставлять столь крупную сумму этой… этой девушке.

Слово «шлюха» так и не прозвучало из его уст. Доктор был человеком воспитанным и лишь неодобрительно покачал головой.

- Я не изменю своего мнения.

- Как знаешь, парень… как знаешь.

Передача означенной суммы была назначена на третьей декабря, а уже пятого числа меня должны были забрать из опостылевших трущоб в город. Все приготовления были закончены, нужные бумаги подписаны, оставалось лишь ждать.

Страдай я бездельем, точно бы издергался из-за переживаний. А так с утра тренировка, потом перерыв на обед, переваривание пищи и снова тренировка до самого вечера. Оставшиеся часы перед сном я обыкновенно проводил за чтением книги или посвящал бессмысленному шатанию по поселку. Прощался с родным местом, выглядящим столь неуютно в сезон дождей. Серость и безнадега царили повсюду, крысы и те забились в кучи раскисшего мусора, не показывая носа наружу.

Знакомые до боли места… Вот старый дом, где я когда-то давно жил с мамой, дедом Пахомом и бабушкой Лизаветой, и от которого почти ничего не осталось. Новая хозяйка умудрилась сменить все, начиная от занавесок на окнах, и заканчивая выкрашенной в зеленый цвет парадной дверью. Теперь вместо нее темнело безликое железное полотно.