В тени богов. Императоры в мировой истории

Позиция Николая II во время революции 1905 года многое говорит о пределах популистского монархизма. Политические инстинкты наследственных монархов, чьи династии правили веками, отличались от инстинктов популистских демагогов и лидеров. Их власть опиралась на другие социальные группы, другие ценности и другую тактику. Как минимум, они были не такими ненасытными, не такими изобретательными и не такими беспощадными. Макс Вебер частично провел это различие, противопоставив традиционное лидерство харизматическому. Европейские (и российские) монархи начала XX века также отчасти действовали в соответствии с третьим типом лидерства по Веберу, который обычно называется рационально-легальным. В отличие от многих более ранних королевских династий, с которыми мы встречались на страницах этой книги, они имели строго регулируемые системы престолонаследия, огромные и регламентированные бюрократические аппараты и своды письменных конституционных законов. История итальянских фашистов показывает, что монархия могла на время делиться властью с радикальным популистским движением и его лидером, но это было в послевоенную эпоху, когда династические устои, существовавшие до 1914 года, оказались подорваны. Несмотря на древность Савойской династии, итальянская либеральная монархия после 1861 года в любом случае была новым и довольно скромным институтом в сравнении с Романовыми и даже с Гогенцоллернами. Она жила в тени гораздо более древней и грандиозной ватиканской монархии, которая соседствовала с ней. Кроме того, отношения монархии с фашизмом всегда были напряженными, нестабильными и исполненными подозрений. В 1943 году Виктор Эммануил сместил Муссолини и низложил фашистский режим⁴⁰.

По титулу Николай II был не только императором, но и “самодержцем всероссийским”. Царь не был ни итальянским королем, ни тем более японским императором, российская традиция и политическая культура предполагали, что он должен не только царствовать, но и править. В России никогда не существовало позиции, эквивалентной османскому великому визирю и германскому канцлеру. Главные приверженцы монархии во всем ориентировались на царя, особенно в переломные моменты. Так, в разгар глубокого политического кризиса, вызванного тяготами Первой мировой войны, императрица Александра призвала своего мужа показать себя “самодержцем, без которого немыслимо существование России”. По характеру Николай плохо подходил на роль самодержца. По велению судьбы человеку, который не любил политику и политиков, пришлось вращаться среди них. Не лишенный целеустремленности и упрямства, Николай в душе был добрым и чувствительными человеком, которому претили амбициозные и агрессивные люди, населявшие политический мир. Он боялся попасть под их контроль и старался отстоять свою независимость⁴¹.

Даже если не брать в расчет особенности характера, по причинам, перечисленным ранее в этой главе, монарх в XX веке не имел шансов эффективно руководить правительством. Управлять государством было слишком тяжело, а правительственный аппарат стал слишком сложен. Россия была крайним проявлением общей тенденции. Даже не считая младших конторских работников, посыльных и уборщиков, число гражданских служащих в одном только Санкт-Петербурге в 1880–1914 годах возросло с 23 до 52 тысяч человек. Российское государство пыталось гораздо активнее, чем страны “первого мира”, участвовать в социальной и экономической жизни. У него не было других вариантов, поскольку России необходимо было достаточно быстро проводить модернизацию, чтобы мобилизовать стремительно растущее население и защищаться от противников в Первой мировой войне. В период, когда еще небольшое британское казначейство придерживалось принципа свободной конкуренции, российское министерство финансов разрабатывало и контролировало ускоренную модернизацию промышленности и коммуникаций. После 1906 года министерство земледелия и землеустройства проводило масштабную параллельную программу, направленную на трансформацию экономики, образования, культуры и системы землевладения в деревнях, где по-прежнему проживало более 80 процентов российского населения. Россия обладала самой многочисленной и продвинутой в Европе тайной полицией, а контролировать эту ветвь управления в силу ее секретности всегда было особенно тяжело. Хотя попытки Николая единолично повелевать этим огромным и сложным аппаратом были безуспешны, они не позволяли ни одному премьер-министру эффективно выполнять эту работу за него. В результате в самом центре правительства зияла прореха, что привело к реальной и символической катастрофе, когда страна столкнулась с колоссальными сложностями во время Первой мировой войны⁴².